Идеи к чистой феноменологии и феноменологической философии. Книга 1

А со всем этим связаны и соответствующие разыскания, сопрягаемые со свершениями сферы высшей, в более узком смысле так называемой сферы «рассудка»

или «разума» с ее эксплицирующими, сопрягающими и прочими «логическими» (а затем, стало быть, и аксиологическими и практическими) синтезами, с их «понятийными» операциями, их высказываниями и новыми, опосредующими формами обоснования. Итак, выходит, что предметности, поначалу данные в монотетических актах,

скажем, в простых опытных постижениях (или же мыслимые как данные в идее), можно подвергнуть игре синтетических операций, конституируя посредством их предметности все более и более высокой ступени, какие в единстве совокупного тезиса будут содержать многократные тезисы, а в единстве своей совокупной материи — многообразные, членящиеся материи. Можно коллигировать, можно «образовывать» коллективы (множества) различных ступеней (множества множеств), можно «выделять» или «вычленять» «части» «целого», свойства, предикаты субъекта, можно «полагать в сопряжение» предметы, по своему усмотрению один делать референтом, другой — релатом и т. д. Можно осуществлять такие синтезы «действительно», «в собственном смысле», т. е. в синтетической первозданности,

 — тогда синтетическая предметность будет по своей синтетической форме обладать характером первозданно данной (к примеру, действительно данной коллекции, субъекции, сопряженности и т. д.), и она будет обладать полным характером первозданности, если обладают таковым тезисы, т. е. если характеры тетического акта мотивированы первозданно как разумные. Можно и привлекать сюда вольные фантазии, можно сопрягать между собой первозданно данное и как бы данное или же совершать синтезы исключительно модифицированно, сознаваемое таким образом превращать в «приступ к полаганию», «образовывать» гипотезы, «выводить следствия» из них; или же можно осуществлять сравнения и различения, данные в таковых равенства и различия в свою очередь вновь подвергать операции синтезирования, связывать их со всеми идеациями, сущностными полаганиями или пред-полаганиями, и так in infinitum.

При этом в основе таких операций лежат отчасти наглядные, отчасти же не наглядные или, при обстоятельствах, даже совершенно путанные акты более низкой или более высокой ступени объективации. В случае темноты или спутанности можно стремиться к тому, чтобы прояснять синтетические «образования», поднимать вопрос об их возможности, о выполнении таковых «синтетическим созерцанием», или же также к тому, чтобы ставить вопрос об их «действительности», об их выполнимости эксплицитными и первозданно дающими синтетическими актами или же, при обстоятельствах, на путях опосредующих «умозаключений» или «доказательств». Феноменологически все эти типы синтезов в их корреляции с «конституируемыми» в них синтетическими предметностями надлежит подвергать исследованию с тем, чтобы прояснить различные модусы данности и значение таковых для «действительного бытия» таких предметностей или для их истинного бытия возможными, для их действительного

бытия вероятными, и так — согласно всем вопросам разума и истины и, соответственно, действительности. Так что и тут у нас есть «проблемы конституирования».