Идеологическая диверсия. Америке нужен мир! Желательно, весь

Следует отметить, что сочетание искусства быть управляющим широкого профиля и при этом обладать всесторонним пониманием целей деятельности по сбору разведывательной информации не менее важно, чем сочетание оперативного и аналитического мастерства. Отсутствие программы четкого контроля общего бюджета почти неизбежно ведет к тому, что на сбор информации отпускается намного больше средств, чем на аналитическую работу. Затраты, необходимые для ведения аэрофотосъемок со спутников земли, для приобретения оборудования подразделениями разведки средствами связи, даже затраты, связанные с работой агентурной разведки, не встречали возражений со стороны тех, кто распоряжался бюджетом, поскольку этот тип деятельности достаточно специализирован и общепонятен, а к тому же овеян известного рода славой. В результате, большая часть денег ‘ отпускалась на сбор информации, причем не вполне учитывалось, насколько полезна эта информация и имеется ли в наличии штат аналитиков, достаточный, чтобы эту информацию освоить.

Как я уже отметил, лишь малое число такого же рода проблем было решено при Маккоуне, но все же они были выявлены. Многие из них обсуждались на заседании АРК, хотя это и мало что дало. В смысле возможностей контролировать бюджет положение директора ЦРУ было незавидным. Почти все 60-е годы во главе Разведывательно-исследовательского бюро стоял Томас Хагес, а генерал ВВС Джозеф Кэррол представлял Разведывательное управление министерства обороны (РУМО), созданное в октябре 1961 года. И тот и другой были людьми очень понимающими, но РИБ не пользовалось большой поддержкой Госдепартамента (как я, к своему огорчению, обнаружил, унаследовав должность Хагеса), а РУМО просто не в силах было контролировать бессчетное множество разведывательных подразделений армии, флота и ВВС, которые не были заинтересованы в подчинении руководству ни со стороны РУМО, ни со стороны ЦРУ. Для действительно эффективной работы мало располагать всего лишь толковыми людьми, нужна еще толковая организация, толково разработанные процедуры и толковая поддержка на достаточно высоком правительственном уровне.

Для того чтобы справляться с многообразными обязанностями начальника Управления разведки и не отставать от энергичного Маккоуна, нужно было укомплектовать его специалистами разных профилей. Кроме уже упомянутых мною коллег, непосредственно в моем Управлении ряд людей несли на себе бремя работ, с которыми сам я, вероятно, не справился бы. Мой заместитель Тинг Шелдон специализировался на решении запутанных проблем координации деятельности разведки средствами связи, для чего ему приходилось вступать в отношения с УНБ (при министерстве обороны) и Госдепартаментом. В осуществлении этой задачи он проявил столько ловкости и дальновидности, что в конце концов ему присвоили уникальный титул — старший офицер разведки средствами связи (в этом звании он служил на пользу всего разведывательного сообщества до самого выхода в отставку).

Большую часть других административных обязанностей исполнял другой мой заместитель — Пол Борел, с которым в 1950 году, еще при Билле Лангере, мы вместе создавали Управление национальных оценок. Он занимался автоматизацией процесса обработки информации (не только для ЦРУ, но и для всего разведывательного сообщества), реорганизовал всю процедуру сбора данных из открытых источников, перестроил справочную службу и к тому же старался улаживать бесчисленные персональные и юридические проблемы, неизбежные в организации, где работают три-четыре тысячи человек. Моим специальным помощником по делам СНБ был Честер Купер (пока его не переманил к себе Макджордж Банди). Опираясь на помощь этих людей, я целых четыре года умудрялся оставаться на плаву — и это в Управлении разведки, на работе, трудней и ответственней которой не было во всем Вашингтоне.

Интерлюдия Рэборна

В приближенных к Линдону Джонсону кругах все более росло разочарование в связи с вьетнамской войной и в то же время не только падал интерес к разведывательной информации, но более того — к ней относились как к чему-то неприятному, поскольку она не сулила легких способов выпутаться из войны. В этой ситуации работа в ЦРУ, и особенно в УР, становилась все менее привлекательной для офицеров высокого ранга: ответственность непомерная, число задач бесконечно, а должного понимания в правительственных верхах все меньше и меньше. Такое именно чувство овладело Маккоуном, и в апреле 1965 года он оставил ЦРУ. Уход его знаменовал конец периода максимальной эффективности ЦРУ. О том, как несказанно важно иметь в качестве директора человека политически дальновидного, с талантами незаурядного руководителя и при этом с умением держать себя независимо, мы со всей очевидностью поняли несколько лет спустя, когда для ЦРУ настали тяжелые дни.