Идеология меча. Предыстория рыцарства

Все эти предписания, в конечном счете, направлены на разделение функций: пусть клирики не носят оружия и не превращают свою сакральную деятельность в предмет торговли. Пусть крестьяне и negotiatores тоже спокойно делают свое дело, не опасаясь вымогательств и грабежей. А миряне пусть не вмешиваются в дела церкви и не захватывают ни ее земель, ни ее должностей, ни ее людей ради собственной выгоды. Похоже, что собор в Ле Пюи хотел, чтобы люди каждой профессиональной категории свободно выполняли свои функции, не вмешиваясь в дела другой категории. Так, запрещается похищение крестьянина или крестьянки ради получения выкупа, но ничего не говорится о подобных действиях в отношении вооруженных мирян.

Отметим, наконец, что нигде в тексте не упоминается защита бедных, вдов, сирот; возможно, именно изза непрофессионального характера этих категорий? Можно отметить и отсутствие слова miles,а ведь он тогда в эти категории входил. Те, кто берет на службу, кто принимает решения, перечислены в начале текста: это присутствующие на соборе особы — episcopi, principes, nobiles.

В то же время в Ансе, в Маконне, состоялось собрание двух архиепископов и девяти епископов. Их беспокоил упадок власти в этом регионе, упадок, изза которого страдали церковные земли, в частности, земли аббатства Клюни. Они постановили, что впредь никто не вправе строить замки или другие укрепления.[496]

Пусть ни один светский «чин» или военачальник не позволяют себе заниматься кражами, уводя в свои крепости как добычу быков, коров, свиней или даже лошадей и других животных. Мысль не нова, но лексикон заслуживает нашего внимания. Действительно, похоже, что здесь, как и в Лиможе, постановления метят в principes militiae,а не в самих milites.Тех principes,которые, судя по тексту, строят замки и крепости и уводят туда добычу. То есть выделенные нами выражения означают, как нам кажется, магнатов, светских сановников и князей. Силой своего оружия они скорее устраивают в Маконне беспорядок, чем наводят порядок.[497]

Мы считаем, что упор здесь делается не столько на чин, «сан» или положение в светской или военной иерархии, сколько на военный аспект деятельности мирских высокопоставленных лиц, магнатов или «сановников». Текст критикует дурное употребление князьями их военной силы, вовсе не восхваляя при этом militia.

В 1016 г. в той же Бургундии участники собора, состоявшегося в Верденсюр Дубс, очень подробно уточнили, что впредь будет запрещено и в каких пределах.[498] Здесь мы снова встречаем важную тему установления «мира», который участники обязуются соблюдать. Это подразумевает:

— защиту церкви и ее имущества: запрещение вторгаться в церковь, кроме как в целях преследования нарушителя мира и при условии не уносить при этом из церкви других вещей, кроме снаряжения злоумышленника (снаряжение называется словом guarnimentum). Запрещение нападать на безоружного клирика или монаха;

— защита крестьян, их скота и их добра, скота и добра слуг (servientes)

и торговцев (inercatores):участники обязуются не угонять скот, не обирать виллана, вилланки, купцов, не забирать ни их лошадей, ни их мулов, не обрезать виноградных лоз, не разрушать мельниц и не уносить находящийся в них урожай;

— защита безоружных всадников во время Пасхи — некое перемирие, к которому мы вернемся позже.[499]

Что бросается в глаза в тексте этого «мира», так это абсолютно негативный характер предписаний,[500] а особенно — множество мер предосторожности, принятых, чтобы не слишком стеснять воинов в их действиях. Большинство перечисленных запретов снабжено оговорками, ограничивающими их действие. Так, защита монахов и клириков распространяется лишь на тех, кто не носит оружия, а также на их безоружных спутников. Но при условии, что они не совершают никакого установленного преступления — в противном случае дающий клятву вправе вершить свой суд, однако в предписанных законом пределах.[501]

Точно так же запрет отбирать скот снабжен оговоркой, относящейся к нападению соколов на домашнюю птицу — гуся, петуха, курицу. Дающий клятву обязуется оплатить их стоимость. Что касается коней, кобыл, мулов и их самок, то запрет на их угон распостраняется лишь на неподкованных либо находящихся на пастбище животных. Благодаря этим уточнениям главные развлечения nobiles того времени, соколиная охота и частная война, не терпят никакого ущерба.[502] Еще лучше это видно по клятве не сжигать и не разрушать дом, кроме как если там находится вооруженный всадник из твоих врагов или вор.[503]