Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Ага, — сказал я уныло. — Так кто там, как вы говорили, сравним со мною по рейтингу?

— Губернатор, — сказал Максим Иванович, — и Марина Рокша.

— Что ж, начнем с губернатора.

Глушко даже лицом изменился.

— Ты эти шутки свои брось! — заявил он решительно. — С Иваном Максимовичем я сам разговаривать буду. Да и то, если ему будет угодно…

— Кстати, — заметил я. — Вы с ним не родственники? Вы у нас Максим Иванович, а он — Иван Максимович.

— Не родственники, — буркнул он. — Умный какой!.. Не ты первый это приметил. В общем, все разговоры с администрацией только через меня.

— Это почему же? — заинтересовался я. — Они что, на каком-то другом языке разговаривают, и вы у них за переводчика идете?

Максим Иванович хмыкнул и покачал головой.

— Чудила!.. Они же с тобой и разговаривать не станут, будь ты хоть трижды популярный. А я ходы знаю, у меня отношения налажецы.

Конечно, эти отношения составляли основной административный капитал нашего генерального директора, и он пуще огня боялся, что кто-то сможет в этом деле обойтись без него. Если бы у меня наладились отношения с губернатором без его посредничества, то вопрос о его генеральстве решился бы в самый короткий срок, он это понимал и потому стоял насмерть.

— Ладно, — вздохнул я. — Тогда начнем с Марины Рокши. Тут у вас тоже особые отношения, или вы мне доверяете?

— Доверяю, — буркнул он. — Ты с ней знаком?

— Отдаленно.

— Та еще штучка… Мы ей концерт снимали, так она такой скандал закатила!..

— Истеричка?

— Звезда, — сказал Максим Иванович и вздохнул. — Но ты с ней поладишь, ведь она из этих, из современных…

Мне бы очень хотелось узнать, что подразумевал Глушко под «этими современными», но вряд ли бы он смог ответить на это ясно и членораздельно. Больше слов говорила гримаса на его лице.

— Но звезда стоит денег, — заметил я. — В каких пределах я могу быть расточителен?

— Ты накидай план своего шоу, — сказал Глушко. — А я пойду в администрацию, пробивать смету. Для всего города мероприятие, пусть отстегивают.

— Разумно, — согласился я.

Я отправился на рабочее место, уже сокрушаясь о том, что взялся за эту безумную затею. Дело было в том, что культурной жизни города я почти не знал, потому что ею интересовался очень мало. Конечно, мы часто приглашали на свои программы ведущих исполнителей области, но я в этих съемках участвовал очень редко, предоставляя все хлопоты молодым режиссерам. Кто там сейчас был в моде, кем народ интересовался — все это было для меня темным лесом, куда я сунулся наперекор здравому смыслу. Ведь я, вопреки тому, что сам был вождем телевизионной развлекаловки, современную культуру не признавал на дух.

В тот день сдавали очередной «Детектив», и на обсуждении я заметил присутствие Валеры Хабарова, которого отправил домой думать над нашим шоу. Выступать он не стал, просидел, насупившись, и в конце, когда все поднялись, я даже спросил:

— Валера! Ты чего здесь?

Он помялся и признался:

— Мне сказали, что я должен быть на рабочем месте.

— Кто сказал? — удивился я.

— Валерия Игнатьевна.

Так, понял я. Лера Веневитина или собралась соблазнять молодое дарование, или просто компенсировала на нем свою творческую неполноценность.

— Ладно, если так, — сказал я. — Только на будущее учти, если я сказал отправляться домой, то можешь больше никого не слушать.

Он понуро кивнул.

— Ты знаешь певицу Марину Рокшу? — спросил я у него.

— Знаю, конечно, — сказал он.

— Она тебе сильно не нравится?

Он удивленно вскинул брови.

— Почему не нравится? Она поет искренне, это главное.

— Я потому, что она не часто бывает на клиросе, — сказал я.

— Это ее проблемы, — мгновенно насупился он.

— Значит, садись на телефон и найди мне певицу Марину Рокшу, ага?

— Прямо здесь? — переспросил он, кивнув на мой телефон.

— В приемной, — сказал я, — попроси Женечку, она тебе поможет.

— А что ей сказать?

— Что Павел Николаевич Жемчужников мечтает о встрече с нею, — сказал я. — На предмет совместного творчества. Чем туманнее будет сформулирован предлог, тем вернее она клюнет. Действуй!..

Я же вызвал по внутреннему телефону нашего музыкального редактора Юру Малыгина и изложил ему диспозицию вкратце. Юра был известным меломаном, сам когда-то играл в каком-то ансамбле и по сию пору протежировал музыкальную молодежь. Услышав мое предложение, он взвился.

— Паша, это же блеск! Парни сидят без копейки, а таланты ведь явные!.. Конечно, мы скатаем тебе такую программу, что толпа потухнет!..

— Спокойно, — сказал я. — Не надо никого тушить. Хотя я альтруист в душе, но речь идет не о благотворительности. Мне нужны яркие фигуры, и как можно больше разнообразия.

— Я все понял, — заявил он. — Джаз, попса, рок…

— Еще романсы, и народные песни, — добавил я.

— Есть и это, — кивнул Юра, хмыкнув.

— Понимаешь, — сказал я. — Этим шоу я словно демонстрирую свой вкус. А у меня, как ты знаешь, очень тонкий вкус. Пошлятину я не приемлю.

— Обижаешь, Паша, — сказал Юра. — Все будет в точку, у меня тоже тонкий вкус.

— И еще, — добавил я. — Ты знаком с Мариной Рокшей?

— Немного знаком, — кивнул Юра.

— Она сейчас в городе?

— Кажется, да. Ты хочешь ее поиметь?