Иди и не греши. Сборник (СИ)

— Павел Николаевич, — спросил Валера. — А вы будете на репетиции?

— А зачем?

— Ну… Они же считают, что все это будете делать вы, а не я.

— Скажи, что я на ответственной презентации в областной администрации, — сказал я. — Впрочем, если возникнет необходимость, то я безусловно появлюсь. Не робей, сынок, начинай делать свои первые шаги сам.

Он фыркнул и отошел.

После обеда я позвонил Глушко, и мне сообщили, что генеральный директор занят. Я поинтересовался, чем он занят, и мне ответили, что у него рекламодатели. Я еще спросил, нет ли известий о его посещении администрации, и мне ответили, что нет. Секретарша разговаривала со мною сухо и надменно, как будто не узнала меня.

Я сходил, посмотрел материал по «Детективу», высказал свои замечания и провел короткую дискуссию на тему вкуса и безвкусицы. Последнее время в нашей работе было все больше именно безвкусица.

Потом меня ухватил художник с эскизами к передаче «Караван-сарай», потом Юра Малыгин рассказывал про то, как с утра водил Валеру Хабарова на репетицию группы «Шелест шестеренок «Мерседеса». Валера был чрезвычайно мил и терпелив, но, выйдя на чистый воздух, заявил, что шелеста шестеренок в передаче не предусмотрено.

Около четырех я снова позвонил генеральному директору, и снова секретарша была со мною почти груба.

— В чем дело, Вероника Дмитриевна! — воскликнул я наконец. — Я что, уже уволен?

— Директор занят, — заявила она жестко и положила трубку.

Я был немало озадачен таким неожиданным поворотом в наших теплых отношениях и понял, что это недоразумение надо разрешать сразу. Я сам направился к Глушко, и, когда Вероника Дмитриевна вскочила, чтобы не пропустить меня в кабинет, я вручил ей бутафорскую розу, и это ее отвлекло.

Я прошел в кабинет, где Максим Иванович Глушко сидел на диване и просматривал какой-то иллюстрированный журнал. Занятость его была, очевидно, не чрезвычайная.

— Максим Иванович, — сказал я. — Весь день пытаюсь до вас дозвониться, а вы все заняты!.. Что произошло, скажите мне пожалуйста?..

Он посмотрел на меня сухо, даже губы поджал.

— Что вам угодно, Павел Николаевич?

Это было еще одним знаком его нерасположения. Что-то определенно случилось.

— Мне угодно работать, — сказал я. — Мы же договорились, что вы сегодня будете разговаривать наверху о финансировании моей передачи. У нас уже репетиции начались!

Он сидел на диване, выпрямившись, что представляло определенную трудность, но зато демонстрировало его непоколебимость.

— Вы напрасно торопитесь, — сказал он. — Вопрос о передаче вовсе еще не решен окончательно.

Я без приглашения сел на стул.

— Что же случилось? — спросил я. — Нам дали отлуп?

— Никакого отлупа, — произнес он раздраженно, — нам никто не давал. Просто у меня накопилось достаточно своих неотложных дел, и мне было некогда заняться вашей передачей. Потерпите, дойдет очередь и до вас.

Я тоже выпрямился.

— Должен ли я понимать это так, что вы отказываетесь от нашей передачи?

— Понимайте, как вам будет угодно, — сказал он.

Я поднялся.

— Прекрасно. Хотя бы есть определенность какая-то. Марина Рокша вчера предлагала мне свою помощь, она накоротке с губернатором и обещает сорвать с него смету любых размеров. Пожалуй, придется воспользоваться ее связями.

Генеральный директор выдержал удар, иронично кивнув головой.

— А другая Марина вам ничего не предлагала? — спросил он едко.

Я уставился на него ошеломленно.

— О чем это вы, Максим Иванович?

— Да уж известно о чем, — сказал он. — О Щелкановой, разумеется.

— О Щелкановой? — переспросил я все еще удивленно.

— О ней, родимой. Чем она вас купила, а? Неужто женской лаской?

Я начал понимать его неожиданную холодность.

— Проверьте вашу организацию, Максим Иванович, — сказал я заботливо. — Ваши стукачи снабжают вас непроверенной информацией.

— Да чего уж там, непроверенная информация, — пробормотал он раздраженно. — И без того все понятно. Тут у вас уже и Марина Рокша со связями…

— Вы же не хотите мне помогать, — сказал я. — А я хочу работать, Максим Иванович. Простите, мне некогда.

Я пошел к выходу из кабинета и вдруг услышал за спиной:

— Подлец!..

Я остановился в изумлении.

— Что? — переспросил я.

— Подлец! — выкрикнул Максим Иванович гневно. — Разве это не я тебя здесь выкормил? Разве не мне ты обязан всей своей карьерой? А ты… Из-за спины!.. Сволочь ты, Паша!..

Я перевел дух.

— Так, — сказал я. — Раз уж теперь дуэль неизбежна, то позвольте хотя бы узнать, в чем я вас подвел? Просто, из интереса.

— Да хватит тебе! — махнул рукой Максим Иванович. — Знаю я уже, что ты с Мариной за моей спиной заговор устроил!.. И это после всего того, что я для тебя сделал, да?..

Я вернулся к оставленному стулу.

— Ну, Максим Иванович, — сказал я, — нельзя сказать, что заговор вполне устроен. Мы еще не сошлись в способе вашего устранения. Марина предлагает цианистый калий, а я считаю, что падение из окна седьмого этажа куда более эффективно.

— Ты еще балагуришь… — прошипел он с ненавистью.