Иди и не греши

— Просто хочет вместо пяти небольших монастырей сделать три больших. А поскольку я считался ставленником прежнего секретаря, то Ксенофонтов монастырь рассматривается на сокращение в числе первых. Он даже выразил сомнение в канонизации преподобного.

— Ну, это мы преодолеем, — обнадежил Дима. — Я же тебе говорил, я нашел запись о канонизации в нашей летописи. Тут все законно. А вот насчет оптимизации, это да!.. Это звучит в духе эпохи.

— Тебе смешно, — сказал Дионисий, уже поглядывая на большие напольные часы, где стрелки перешли за шесть, что означало, что служба в храме уже началась. — А мне с ним разбираться. Он, между прочим, из питерской академии, а я из московской. Распря неминуема.

— Помнишь, как Ксенофонта погнали из монастыря, — напомнил ему Дима эпизод из жития преподобного Ксенофонта. — Что он на это сказал.

Игумен улыбнулся и вздохнул.

— Ну да, конечно. «Так мне, окаянному, и надо за мои грехи».

— Золотые ведь слова, а? — сказал Дима.

Игумен кивнул.

— Так что нам делать с этой визиткой? — спросил он. — Хочешь опять розыски затеять, да?

— Хочу, — подтвердил Дима. — Попомни мое слово, но тут опять про клад Гонсалеса дело начинается.

— Никак успокоиться не можешь, — усмехнулся Дионисий. — Ну, ладно, иди пока отдыхай с дороги, а завтра мы этот вопрос решим. Ты ведь не торопишься, я надеюсь?

— Уж потерплю, — кивнул Дима. — Благослови, отче.

4

Алехандро Хуан Гонсалес появился в монастыре больше года назад, проявив особый интерес к дореволюционной истории обители. Собственно, на этом они и познакомились с Димой, потому что надоедливый иностранец сразу был сплавлен на образованного монастырского библиотекаря. Выяснилось, что, будучи по отцу Гонсалесом, по матери он принадлежал к роду русских эмигрантов Восторговых, и один из предков нынешнего Гонсалеса был когда-то наместником Ксенофонтовой пустыни. Библиотекарь Дима, занимавшийся историческими изысканиями, нашел предка Алехандро в документах предреволюционной эпохи, обнаруженных совсем недавно в областном архиве и не без стараний Димы возвращенных монастырю. Действительно, игумен Елевферий, бывший наместником монастыря в период с 1909 по 1922 годы, носил фамилию Восторгов, и по этому поводу нынешним наместником Дионисием была отслужена поминальная служба с панихидой, на которой эмоциональный аргентинец плакал, как младенец. Погребен бывший игумен был на чужбине, где-то в Аргентине, но память о родной земле хранил до самых последних дней. Впрочем, сам Алехандро со своим дальним родственником знаком не был, потому что родился уже после его смерти, но много был наслышан от матери. Его воодушевление от посещения земли предков дошло до того, что, сам крещеный в католическом обряде и испытывающий очень умеренное религиозное рвение, он вдруг воспылал непременным желанием принять крещение в православную веру, дабы тем подтвердить свою преемственность от славянских корней. Ну а поскольку католиков в православие не перекрещивают, то он ограничился исповедью у отца Феодосия и причастием Святых Тайн, что по сути и являлось моментом православной инициации католиков.