Иди сюда, парень!

На всякий случай я одолжил у Сапога лимонку и пошел с Хиблой рядом. Конечно, мне не хотелось связываться с головорезами, но уж если дойдет до дела, самому дьяволу не посоветовал бы встрять между мной и дочерью базарной торговки. Я крутил на пальце гранату и грозно посматривал по сторонам, однако женихов не заметил, зато видел, как тип с автоматом шарахнулся от нас в сторону, а идущий навстречу пожилой мужчина спрятался за мохнатой пальмой. В конце пустынной улицы я осмелился взять Хиблу за руку, и она крепко сжала мою…

Один из рыбаков на пирсе вытащил из моря бледную, как лицо мертвеца, рыбу, снял с крючка и торжествующе поднял над головой. Сапог как будто этого и ждал: быстренько скинул форму и побежал купаться. Мне тоже хотелось окунуться в морские волны, но вода была еще холодная, а я боялся простудиться. Со стороны турбазы послышались крики и выстрелы, прервавшиеся автоматными очередями. Потом тишина, и снова очереди. Вдруг я увидел Худого Бакке, который, пошатываясь, приближался ко мне. Это, наверно, его подстрелили, подумал я в ужасе, кидаясь навстречу.

– С тобой все в порядке?! – крикнул я.

– А что со мной может случиться? – сказал он, закуривая. – Наши вернулись из Сочи, зажигают.

Сапог вылез из моря и отжимал свои позорные трусы.

– Вовремя, – усмехнулся он. – Завтра как раз наша очередь валить на позиции.

– А за командира кто будет? – спросил я.

– Урод, который обыграл меня в карты.

– Он что, шулер?

– Если бы только шулер, – Сапог перешел на шепот. – Он убийца, на нем столько трупов наших ребят! Как вы думаете, почему этот козел сбежал из Цхинвала? Потому что натворил там делов. Теперь за ним охота, и он, дурак, думает, что здесь можно лечь на дно. Как бы не так. Слушайте, вы мне сразу понравились, с вами можно иметь дело. Хорошо, я скажу, зачем сюда приехал: за ним. Мне обещали пять тысяч баксов за его голову. Поделюсь с вами, если поможете… По полторы тысячи долларов на брата, а на оставшиеся пятьсот купим шлюх в сауне и оттянемся. Как вам мое предложение?

Ну, пошел заливать, подумал я и зевнул Сапогу прямо в его веснушчатую рожу. Обычно об этой своей миссии он рассказывал, когда нажирался, но теперь-то парень был трезв. Или у него началась белая горячка? Теперь возись с ним, придурком. Худой Бакке тоже как будто не слушал, о чем говорил Сапог, и, вынув из кармана деньги, попросил нас съездить в Гудауту за водкой – дескать, отметим встречу с ребятами.

Уже было далеко за полночь, а мы с Сапогом все еще сидели за столом в номере нового командира, развалившегося на диване в семейных трусах. Это был смуглый здоровенный парень двадцати с чем-то лет, строящий из себя крестного отца. Он все подливал мне, как будто хотел напоить, хотя сам пил не меньше, но почему-то не пьянел. Ребята почти все уже разбрелись по номерам спать, я тоже поднялся.

– Давай еще выпьем, – предложил командир. – Эй, Сапог, проснись! Наливай, мать твою.

Клевавший носом Сапог тут же встрепенулся и разлил водку по стаканам.

– Посмотрю, как там Худой, и вернусь, – пробормотал я, пробираясь к выходу.

Вдрызг пьяный, я добрался до нашего номера и сел на край кровати возле ног храпящего Бакке. Ну вот, теперь мне никто не помешает проверить наличность друга. Пятьсот долларов, тысячу рублей и зажигалку я перепрятал в свой карман. Потом встал и спустился во двор подышать свежим воздухом. Ох и пьян же я был, пальмы вокруг так и кружились. Согнувшись, я засунул пальцы в глотку, и меня вырвало. К такой процедуре я прибегал довольно часто, и всегда помогало. Отлично. Ну-ка, еще разок. В голове немного прояснилось, да и деревья перестали водить хороводы. Тут я вспомнил про деньги, которые украл у товарища, и мне стало стыдно. Надо вернуть их, пока он спит. На лестнице я чуть не свернул себе шею. Пришлось воспользоваться украденной зажигалкой. Улика. Плохой из меня вор. Бакке бы сразу догадался, кто его обчистил. Наконец я поднялся на свой этаж, но в коридоре услышал голоса, доносившиеся из номера командира, и, спрятав зажигалку, застыл на месте.

– Значит, ему нужен пулемет? – спросил Сапог.

– За пулемет он готов отдать свой «мерс», – ответил командир голосом не совсем командирским.

– А что за «мерс»?

– Новый совсем, тебе понравится.

– Хорошо, – сказал Сапог. – Завтра этому маленькому засранцу должны выдать пулемет.

– Ну.

– Грохнем обоих по дороге на позиции.

– Не много ли трупов?

– Заткнись и делай, что тебе говорят.

– Ладно.

– Не слышу.

– Я все понял, Сапог.

Осторожно, на цыпочках, я прокрался к нашему номеру и бросился будить Бакке. Он долго ничего не мог понять и все мычал, протирая глаза. И только по дороге в Гудауту до него дошло, почему мы бежим сломя голову посреди ночи.

В Адлере мы с Хиблой посадили Бакке на поезд и, когда тронулся состав, махали ему вслед. Деньги Худому я так и не вернул, посчитав, что пятьсот баксов плюс тысяча рублей (зажигалку выкинул как улику) – подходящая плата за его жизнь. Худой вытянул свою длинную шею из окна вагона и как заорет:

– Таме, я прощаю тебя!

– Прощаешь? А что я такого сделал?