Идём на Восток

Добравшись до Адена, князю Самеду пришлось сесть на самолет. Это для нас сейчас — сесть на самолет не означает ничего особенного. Даже безденежный студиозус — иногда может себе позволить билет — перед самым вылетом нераспроданные продаются за половину и даже за треть цены. А князь Савмед родился и вырос там, где диковиной была машина, а основным средством передвижения был осел, паланкин, который несли рабы, да собственные ноги. Для воспитанного в традиционализме и страхе перед Аллахом мужчины средних лет сесть на самолет — означало переступить через себя, через все свои представления о мире, о допустимом и недопустимом. В качестве аргументов — радикальные муллы нередко говорили, что тот, кто летает по небу — бросает вызов самому Аллаху и для мусульманина сесть в самолет — означает бросить вызов Аллаху. Но князь Самед все-таки сел в самолет — большой, четырехдвигательный Сикорский — и с ужасом, закрыв глаза, ждал конца полета.

Затем — ему пришлось пережить две пересадки — в Неджде и в Багдаде. В Неджде — местный правитель относился к нему вовсе даже недружелюбно, равно как и ко многим другим — он втайне мечтал собрать все земли Аравии в одно государство, и князь Самед, как человек авторитетный — был одной из помех на пути. А помехи здесь устраняли при первой возможности, любым способом и любой ценой — и если для этого потребуется, скажем, сбить самолет — то никого и ничего не остановит.

Наконец — он прибыл на землю Империи — его самолет приземлился в Севастополе и там, прямо на поле — его ожидал кортеж машин из гаража ЕИВ. Длинные белые Руссо-Балты, которые могут разгоняться до ста пятидесяти в час. Это было еще страшнее — на горных дорогах князь Самед закрывал глаза и молился Аллаху, ему казалось, что они вот — вот канут в бездну. Но они благополучно прибыли в Ливадию, где князь Самед удостоился Высочайшего внимания. С ним обошлись со всем уважением, даже большим, чем то, которое полагалось оказывать правителю крохотного вассального княжества. Князь Самед пробыл в Ливадии несколько дней, он принимал с ЕИВ малый военно-морской парад в Севастополе по случаю приезда высокого гостя, побывал на борту авианосца Пересвет и линкора Рюрик, побывал на заводе, который строил военные корабли и круизные лайнеры, потом — на заводе, на котором выпускали молоко — и даже имел честь снять пробу с продукции. Пробу снял и сам Государь, выразив Высочайшее одобрение, и изволил расписаться в книге почетных гостей. Для араба — молоко имеет особое значение, это привилегия только богатых и очень богатых людей, способных прокормить корову. Обычно — арабы едят не само молоко — на жаре оно быстро скисает — а кефир с зеленью, кислый соленый самодельный сыр, или местное лакомство — соленые катышки из сухого, скисшего молока. Вообще, арабские национальные блюда за редким исключением кажутся очень солеными — это для того, чтобы компенсировать потерю солей организма с потом под жарким солнцем. Молоко так же добавляют — если оно есть — в лепешки, в тесто. Арабы боготворят молоко, в исламе — есть специальное ду‘а, мольба Аллаху, которое следует произнести, если на столе есть молоко. Для князя — было настоящим потрясением попасть туда, где есть огромные емкости с молоком, где молоко продают в лавках, где молоко является повседневной пищей даже для незнатных людей. Русские знали это, и потому визит на молочный завод не был случаен, как и все остальное.