Идиотам просьба не беспокоиться

Однажды он вызвался подработать у меня шофером – его подруга была беременна, и ему очень нужны были деньги. С тех пор, когда мне нужен водитель, я всегда обращаюсь только к Шаболшу, потому что он обращается с автомобилями с пугающей безжалостностью, которая совершенно ему не свойственна при общении с людьми.

Багажник у нас был забит под завязку: одежда, еда, туалетные принадлежности, карты, румынские разговорники, взятки-подарки и – что меня беспокоило больше всего – всего одна запаска (я уже ездил по Румынии и знаю по опыту, что лучше иметь с собой несколько запасных колес, но в «Ависе» лишних не оказалось). Я предупредил Шаболша, что наша поездка может затянуться на несколько дней, и он взял с собой пять пачек сигарет и огромный термос с кофе. Я просто рыдаю от Шаболша – будапештский интеллектуал как он есть.

Я уже начал надеяться, что мы простоим на границе всю ночь, после чего благополучно поедем домой, но тут вдруг все двигатели завелись, и шлагбаум подняли.

– Тимишоара? – спросил Шаболш.

– Тимишоара.

Что там, в ночи: затаившийся в темноте зверь под названием революция, пожирающий все правила и рвущий порядок в клочки? Что нас ждет впереди? Ликующие революционеры? Снайперы? Горячее угощение?

Румынские пограничники смотрели на нас с выражением: «вы, ребята, совсем придурки». Мы переехали через границу четвертыми или пятыми, чему я был несказанно рад. Пока мы ехали в темноте, ориентируясь только на габаритки машин впереди, я почти ожидал, что какая-то из этих машин сейчас бабахнет, нарвавшись на мину, – издержки богатого воображения.

Дорогу освещал только свет фар. Было видно, что ничего не видно. У нас была карта, но мы понятия не имели, чего ждать от этой дороги. Я уже начал жалеть, что все это затеял. В голове постоянно вертелось, что на территории Румынии, по неофициальным данным, сотни тысяч – если не миллионов – «Калашниковых» (диктатура не скупится на вооружение); что в каждом «Калашникове» – магазин на тридцать патронов, и что достаточно одной пули – и это не важно, что она будет случайной, непреднамеренной и беззлобной, и предназначенной вовсе не мне, а кому-то другому, – чтобы оборвать мое существование на этой земле. И никакой «мерседес» меня не спасет.

Впереди показались фигуры, преграждающие дорогу. Если бы за рулем был я, я бы, наверное, тут же и остановился. Люди со всех сторон обступают машину и стучат нам в бока. Ощущение не из приятных… но это они так радуются. И я понимаю, что такое революция: это когда все выходят на улицы, даже те, кто живет в маленькой деревеньке в пяти минутах пешком от венгерской границы, это почти Рождество, это когда непроглядная тьма и горячечное возбуждение, плещущее через край, растворяется в ночи.

Продравшись через ликующую толпу, мы направляемся в Арад, первый большой город перед Тимишоарой. Когда мы въезжаем в город, я малость приободряюсь – мы уже двадцать минут едем по стране, и никто не попытался меня застрелить. Арад был тусклым и тихим, как всякий маленький провинциальный город в позднее время суток. Несколько пешеходов, несколько машин, кое-где светятся окна и вывески – но ничего выдающегося, ничего, что стоило бы запомнить. Эта скучная тишина, с одной стороны, вселяет уверенность, но с другой – вызывает разочарование. Я буду жить, но мне не о чем будет рассказывать.

Как и положено туристам, мы запутались в улицах с односторонним движением. На четвертом круге по городу мы все же решаем спросить дорогу. Первой нам встречается женщина с огромными сумками, набитыми едой. Она вызывается показать нам дорогу, поскольку ей тоже нужно в Тимишоару. Дама попалась болтливая, и Золтан переводит ее монологи; она живет в пригороде Тимишоары и понятия не имеет о том, что происходит в городе, она просто приехала в Арад к родственникам за продуктами. Мы высаживаем ее на подъездах к Тимишоаре, и я замечаю, что настроение изменилось. То ли из-за того, что унылые пригороды Тимишоары навевали смутную тоску и тревогу, то ли из-за зловещей давящей атмосферы – не знаю. Но мы все почувствовали, что привычная повседневность закончилась.

Высокая женщина в длинном плаще и двое мужчин стоят на дороге; первый из многих кордонов, которые нам предстоит пройти. Они без оружия. Спасет ли плащ от того, у кого с собой есть пистолет или автомат и кто вовсе не заинтересован, чтобы его остановили? И тем не менее каждый трудоспособный гражданин Румынии стремится завладеть участком какой-нибудь улицы или дороги и установить там свой личный контрольно-пропускной пункт, безотносительно от его полезности и невзирая на то, что происходит в стране.

Нас пропустили почти без вопросов, но пока мы добрались до центра города, нам пришлось несколько раз прибегать к помощи Золтана. В центре все было тихо и мирно, хотя повсюду валялись осколки стекла, и имел место быть один перевернутый автобус. Людей на улицах было немало. Они держались настороже, но не выказывали никаких признаков возбуждения.