Идол прошедшего времени

Я сразу предположил, что некоторые листы в записной книжке удалены. Чего только не было в этой книжке… Одного там только не было — компрометирующих сведений, из-за которых кто-то мог бы владельца этой книжки убрать. Именно это и было странно.

— А номер «Хаммера»?

— Этот номер я, кстати, несколько раньше уже выяснил. В Корыстове! Джип туда заезжал — и бдительные огородники его запомнили. Китаеву, я думаю, не слишком смущало, что я узнаю из записной книжки Нейланда номер «Хаммера». Она, не без оснований, предполагала, что я все равно его выясню. И это ее даже устраивало…

— Но как же она не побоялась, что вы заметите удаление листов?

— Надо сказать, это было проделано очень аккуратно. Чтобы доказать, понадобилась экспертиза. К тому же ей так хотелось, чтобы я нашел эту записную книжку.

— Почему?

— Яшины фантазии о мраморной богине, о которых в книжке так много написано, были, на ее взгляд, очень кстати. Если молодого человека сгубила Венера… То разве это преступление?

— Неужели она надеялась, что вы и в это поверите?

— Она надеялась, что мне придется проверять все, что связано с версией «Нейланд — мраморная богиня — коллекция Неведомских». И это займет немало времени. Ей очень нужно было протянуть время. Я даже предположил, что это Китаева положила в подкинутый рюкзак тот мраморный обломок. Взяла из Мширского музея, где тот хранился в запасниках. Я это даже проверил. Однако мрамор, возможно, и правда имеет отношение к коллекции Неведомских… Очевидно, Яша, случайно бродя по лесу, наткнулся на обломок мраморной статуи, возможно, действительно «вырытой» и разбросанной ураганом. К тому времени он уже наслушался рассказов о Купели Венеры, о коллекции Неведомских, о странных увлечениях графов и любви гвардейского офицера к мраморной статуе. Побывал в бывшей усадьбе Неведомских… А дальше все довершило его больное воображение. Его больной психике достаточно было небольшого толчка. Находка мрамора совпала с чтением «Венеры Илльской».

— И все?

— И все.

Кленский только покачал головой.

— Вы не согласны, Владислав Сергеевич?

— А я? Неужели мне все только примерещилось? Нет, какой-то морок напал на нас с беднягой Нейландом… И что означал Яшин внезапный отъезд, похожий на бегство?

— Вы опять со своей версией о могучих мраморных объятиях? — Дамиан усмехнулся. — Помните тот мрачный дом? Так вот, как выяснилось, живет в нем обыкновенная семья. Женщина… Правда, несколько странная. В деревне о ней говорят: «с приветом» — слишком любит гулять в лесу. Мужчина… Немного мрачноват! Что вполне объяснимо при такой кокетливой жене, гуляющей по лесу. Их рыжеволосый ребенок играет с самодельным луком. Женщина действительно очень красивая…

— И похожа на богиню.

— Надеюсь, вы не думаете, что мраморная Венера все-таки снизошла до гвардейского офицера или кто-то из графов согрешил с дриадой, а потомки этой любви до сих пор обитают в мширских лесах?

Вместо ответа Кленский потупился, глядя куда-то вниз и в сторону. Примерно так же делал сенбернар Иннокентий, когда хозяин предлагал ему заняться чем-то, что не совпадало с его собственными намерениями. Не отказывался грубо, но вежливо уклонялся.

Кленский не стал спорить с Дамианом…

Однако у Владислава Сергеевича было свое мнение насчет сверхъестественных, случившихся с ним происшествий. Но он более не собирался никому его высказывать. Никогда и никому.

Состояло же это весьма оригинальное и не поддающееся рационалистическому анализу мнение в том, что… Люди, увы, по-прежнему всего лишь игрушки в руках по-прежнему сильных языческих богов.

После того урагана Кленский больше не видел Виту. Вита-дриада как появилась, так и исчезла. Слилась с зеленой шелестящей ивой… Ей это ничего не стоило. И Кленский уже знал, как это происходит.

И что-то подсказывало ему, что больше Вита-дриада не появится.

— Впрочем, оставим Яшины фантазии о мраморной богине, — продолжал Филонов. — На некоторое время — и вы тоже в этом, Кленский, поучаствовали невольно! — они увели меня в сторону. Что было Вере Максимовне Китаевой весьма на руку… Покидать место преступления — хотя, конечно, более всего на свете ей хотелось именно этого! — она не собиралась. Это было бы слишком подозрительно. Присвоив идола, Китаева хотела уехать как все и вместе со всеми, по окончании сезона и работы экспедиции, чтобы не привлекать к себе внимания.

— Излишние предосторожности, — вздохнул Кленский. — Вряд ли бы мы насторожились…

— При чем тут вы! Если она кого и боялась, то, конечно, не вас.

— Тучкова?

Дамиан кивнул в знак согласия:

— Да… Хотя она, конечно, смелая женщина! А между тем, как я позже убедился, люди Тучкова все это время присматривали за работой экспедиции.

— За нами?

— И за вами — параллельно с Китаевой. И за ней самой тоже. Это принцип Тучкова — никому не доверяй и всех проверяй. Китаева была все-таки недостаточно знакома с этим кругом людей — и недооценила их.

— Но зачем они тогда — в тот первый раз — приезжали? Зачем Тучкову было светиться, обнаруживать себя, если у него был в экспедиции свой человек?