Иду на перехват

Девушка не ответила. Но когда подошло такси, она взялась за чемоданы. Я помог ей уложить их в багажник.

Дорогой после некоторого молчания она спросила:

- Почему вы решили, что я еду в гостиницу?

- У меня бабушка была цыганкой, - обернувшись, с улыбкой ответил я.

- Ну и что же? - В ее глазах не было больше холодности. Она посмотрела на меня с некоторым интересом.

- Да ничего. Наследственность. Или медицина отрицает способность человека угадывать судьбу людей?

- Вот как? - удивленно сказала она. - Что выскажете обо мне еще?

- Могу сказать, что вас хорошо встретят, будут уважать, но вы здесь не приживетесь. Дальневосточный климат не для вас.

Девушка усмехнулась:

- Вот теперь вы ошибаетесь. Либо из-за слабой наследственности, либо из-за того, что были неприлежным учеником у бабушки...

В гостинице мы заполнили листки прибывающих. Вечером ужинали в ресторане за одним столом. Утром она поехала в горздрав за назначением, а я, пожелав ей хорошо устроиться, - в Вулканск.

В первую же субботу после этого мы с Юркой разыскали ее. Инна устроилась работать в городской больнице, ей дали комнату.

Втроем мы бродили по городу, смотрели кино, а вечером пошли в Дом офицеров на танцы.

Наше знакомство продолжалось, но мир ее для меня был загадкой, такой же трудной и интересной, как когда-то небо. Чтобы разгадать небо, нужны были сила, упорство и дерзость, здесь же требовалось что-то другое. Рядом с Инной я чувствовал себя скованно и неуверенно: Инна красива, начитанна, хорошо разбирается в живописи и музыке. У меня же обо всем этом знания не выходят за пределы школьных. В военном же училище нас учили другому. Внешностью я тоже не выделяюсь: среднего роста, чернявый, что и позволило мне выдать себя за внука цыганки, хотя в роду нашем таковых не было. Мешало мне стать на равную ногу с ней и то обстоятельство, что Инна была старше меня на два года. Юрка не раз подтрунивал надо мной:

- Тоже мне перехватчик! Такая цель, такие идеальные условия, а он никак на рубеж атаки не выйдет. Поверь, чтобы добиться победы над девушкой, тоже нужна дерзость. Придется тебе провозные дать.

- Обойдусь без инструктора.

- После пожалеешь. Женщины любят смелых и напористых.

- Не ставь ты Инну в один ряд со своими знакомыми.

- Святая наивность, - усмехался Юрка. - Робость мужчины перед женщиной делает его ее рабом.

Юрка любит похвастаться своим опытом по этой части, щегольнуть фразой. Но я прощаю ему эту слабость: он хороший товарищ и насмешничает беззлобно.

Отъезд в театр был назначен на пять вечера. В половине пятого мы с Юркой зашли за Геннадием с Дусей. Они были уже в сборе. Дуся сияла, как перед венцом: она впервые ехала в театр. Геннадий же хмурился, молчал, а пока надевал шинель и закрывал на ключ дверь, не раз тяжело вздохнул. Наверное, жалеет о затраченном времени. Вот человек, прямо-таки фанатик. За что возьмется или что ему поручат - в лепешку расшибется, а добьется своего. И откуда у него такое упорство, такая старческая расчетливость? Ему, как и нам, двадцать три года, но в выходной мы никак не можем усидеть за учебником, он же просиживает часами.

На наши холостяцкие развлечения он смотрит неодобрительно, словно пора его юности давно миновала и холостяком он никогда не был.

К автобусу, который поджидал нас около клуба, мы пришли одними из первых. На задней скамейке сидели лишь старший лейтенант Кочетков да его ведомый лейтенант Винницкий. Мы с Юркой сели с ними рядом, а Геннадий с Дусей впереди нас.

Потом появился Дятлов со своей женой, такой же невысокой и угловатой, как и он сам, за ними - еще пара и еще. Автобус быстро заполнился. Свободной оставалась первая скамейка. На ней будет сидеть старший - майор Синицын.

Ровно в пять к автобусу подъехал командирский газик. Мельников вошел вовнутрь и окинул нас взглядом. На нем папаха, парадная, стального цвета, шинель, из-под которой видны темно-синие брюки с острыми, как ножи, складками. Несмотря на полноту, он выглядит подтянуто.

По внешнему виду командира можно было безошибочно заключить, что этот человек любит во всем чистоту, аккуратность, порядок. В первый день приезда мы обратили внимание на ровные, очищенные от снега и посыпанные песком дорожки. Вокруг штаба и казарм - покрашенная изгородь, всюду около дверей щетки для обуви. Такого у нас не было даже в училище.

Потом, когда мы увидели Мельникова, поняли, откуда это идет. Костюм на нем был без единой складочки, словно только что из ателье, лицо выбрито до синевы. Таким мы видели его всегда. Таким он стоял перед нами и теперь.

- Все в сборе? - спросил он.

- Синицына нет еще, - ответил за всех Дятлов.

Мельников глянул на часы.

- Начальство задерживается, - сказал он как-то равнодушно. Трудно было понять, осуждает он майора или оправдывает. Он остановил взгляд на первом сиденье и о чем-то задумался.