– К черту! Пусть каждый заботится о себе сам! Выполняй приказание!
– Слушаюсь, мой господин, – да вознесется имя твое на гору Синайскую и запечатлится мудрость твоя в камне! – воскликнул евнух и показал молодому на дверь, чтобы тот исполнил приказание бен Хазара.
Но и этот приказ уже не мог быть выполнен: толпа киевлян, вооруженных копьями и мечами, в которой особенно выделялись рослые воины в кольчугах, с красными щитами, невесть откуда взявшиеся, уже ворвалась в детинец, тесня и сбивая с ног хорезмийцев и вставших рядом с ними немногих иудеев и иудеек. Лязг стали, крики, вопли, проклятья и стоны надвигались на хоромы наместника с неумолимостью урагана. Вот уже слышен грохот сапог по ступеням лестницы, вот ворвались в башню, схватили за руки, за ноги, раскачали, и бен Хазар, окончательно потеряв голову, не чувствуя ни боли, ни страха, увидел, как мелькнули мимо его лица створки окна, за ними раскинулось голубое небо, наполненное вороньем, дыхание его сперло, в глазах потемнело, и он не почувствовал, как рухнул спиной на поднятые ему навстречу железные жала копий.