Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

Подойдя к г. Сана’а’, он, совершенно неожиданно для имама, предложил ему встретиться и обсудить возможности достижения мирного урегулирования. Отметил в обращении к имаму, что вынуть мечи из ножен и схлестнуться в открытой схватке никогда не поздно, Более того, сойтись с ним и его отважным воинством на поле брани он сочтет для себя за честь. Но полагает, что правильнее было бы вначале обменяться мнениями и попытаться договориться. Имам согласился. Результатом этой встречи стала договоренность о заключении мира. Подписание соответствующего договора, сроком на 10 лет, состоялось в октябре 1911 г., в местечке Да’ан, недалеко от г. ‘Амран. Османы признали имама духовным лидером зейдитских племен Горного Йемена (на территории до Таиза). Согласились с требованиями имама о переходе в его распоряжение вакуфов (движимого и недвижимого имущества, переданного или завещанного на религиозные цели); о сборе в имамате только тех налогов, о которых говорится в Коране; и об исключительном праве имама назначать шариатских судей. Иными совами, имамат приобрел некие права автономии. После этого имам Йахйа принял титул «ал-Мута-ваккиль ‘аля Аллах» («Уповающий на Аллаха»). Ахмед Иззат-паша покинул Йемен в 1912 г.

Следует отметить, что заключение мирного договора с турками приветствовали далеко не все шейхи племен, что, естественно, негативно сказалось на престиже и авторитете имама, а значит – и на его влиянии среди племен. Примирение с турками не поддержал, к примеру, шейх Насир ибн Махбут, вождь крупной и влиятельнейшей в Северном Йемене конфедерации племен бану хашид. И не будь он двоюродным братом шейха Йахйи, то неизвестно, чем вообще все это могло закончиться. Человек властный и амбициозный, как отзываются о нем такие авторитетные исследователи истории Йемена, как Харольд Инграме и Робин Бидвелл, шейх Насир горячо поддержал возглавленное имамом Йахйей восстание против турок. И был глубоко раздосадован тем, что тот примирился с ними, хотя и добился от них существенных уступок. Считал, что дело, начатое ими, всенародное восстание, следовало бы довести до конца – и турок из Йемена выпроводить.

Как бы то ни было, но соглашение, подписанное имамом с турками, соблюдалось обеими сторонами вплоть до окончания 1-ой мировой войны. В дополнение к нему, дабы удерживать в землях зейдитов «тишину и порядок» и не допускать нового всплеска мятежей племен, турецкое правительство стало выплачивать имаму, саййидам

и шейхам конфедераций племен ал-бакил и ал-хашид ежемесячные субсидии, по 3 тыс., 1,5 тыс. и 1,3 тыс. турецких лир соответственно (22).

Требования, аналогичные тем, с которыми согласились турки, подписав договор о мире с имамом Йахей, предъявил Константинополю и саййид ал-Идриси. Он жестко настаивал на том, чтобы основой достижения мира с Портой стало признание его Константинополем «хакимом [верховным повелителем] Асира с правом назначать чиновников, взимать таможенные пошлины, иметь свой флаг и собственные военизированные формирования» (23).

По Лозаннскому мирному договору от 1912 г., знаменовавшему собой завершение так называемой Триполитанской (итало-ту-рецкой) войны 1911–1912 гг., турки должны были уйти из Йемена. Однако несколько их подразделений оставались там еще в течение целого ряда лет. Опережая ход повествования, отметим, что только в 1923 г., после Лозаннской мирной конференции (ноябрь 1922 – июль 1923), юридически закрепившей отказ Турции от претензий на Йемен (23.07.1923), турецкий флаг, по выражению арабских историков, «навсегда покинул Йемен» (последний небольшой турецкий гарнизон оставил Йемен в 1924 г.).

Накануне 1-ой мировой войны военный контингент турок в Йемене составлял 14 тысяч человек. Наличии турецко-английского соприкосновения на Юге в течение первых трех лет войны у англичан насчитывалось 1800 британских военнослужащих и 2500 сипаев, а у турок – 2500 регулярных войск и небольшое формирование иррегулярных силу представленное верблюжьей кавалерией, собранной из нескольких союзных османам арабских племен.

Йемен во время 1-ой мировой войны практически полностью, можно сказать, был отрезан от Константинополя. О том, что там происходило, доносили российские дипломаты, турецкие центральные власти узнавали из английских газет.