Йемен. Земля ушедших в легенды именитых царств и народов Древнего мира

По рыночной площади Старого города, куда они отправились для съемок, делится воспоминаниями в очерках «Эль-Йемен» В. Шнейдеров, бродил «ободранный старик-глашатай», оповещавший посетителей рынка о прибытии и отбытии караванов. Его смело можно было бы назвать «живой местной газетой», информировавшей жителей Сана’а’ о важнейших событиях в городе. «Под стенами главной городской мечети располагались мастерские шлифовщиков ценных камней», агата, оникса и халцедона. Отдельными рядами стояли «мастерские медников, шорников, портных, матрасников и оружейников». Дальше следовали лавки фруктовщиков, зеленщиков, мясников, старьевщиков и галантерейщиков. В центре рынка размещались склады оптовиков, «вершителей судеб рынка и торговли». Вокруг них – «стойки менял и ростовщиков». В местах торговли сельскохозяйственными продуктами продавали «жареную в масле саранчу», считавшуюся в тех краях «неплохим лакомством», а также «дрова» для очага – «высушенный и спрессованный в круглые лепешки навоз – по копейке за четыре штуки». Парами расхаживали по рынку полицейские. Груди их украшали «медные бляхи» с надписью «Канун» («Закон»).

Привлек к себе внимание В. Шнейдерова и район Бир ‘Азаб (Сладкий колодец), где проживали в прошлом турецкие чиновники, а впоследствии – йеменская знать. Походил он, по словам В. Шнейдерова, на «московские Сокольники». Дома там утопали в садах и огородах.

Если по тенистым улочкам Старого города, переполненным народом, передвигался высокопоставленный чиновник, сообщает В. Шнейдеров, то впереди него, разгоняя толпу, бежали скороходы; сбоку от его лошади семенил слуга, «державший в руке саблю хозяина». Замыкали процессию несколько пеших солдат-телохранителей.

Город Сана’а’ надежно защищали толстые оборонительные стены со сторожевыми башнями и семью воротами, выходившими на дороги, связывавшими столицу с провинциями страны. День и ночь у этих ворот несли охранно-пропускную вахту караульные-часовые.

Старый город вплотную примыкал к горе Джабаль Никкум, высотой около 3000 метров. Вершину ее венчала крепость. В пещерах на склонах этой горы размещались армейские казармы и склады. От христианского храма, возведенного некогда Абрахой, замечает В. Шнейдеров, не осталось и следа. Память о нем сохранилась лишь в преданиях.

Поделился в своих заметках о Йемене В. Шнейдеров и наблюдениями о том, как покидал соборную мечеть в Сана’а’ имам, в 1929 г., после пятничной молитвы, то есть спустя 166 лет после того, как аналогичную процессию описал К. Нибур. Городская площадь, всегда днем «многолюдная и крикливая», замечает В. Шнейдеров, перед выходом имама из мечети замолкает. «Войска берут на караул». Из-под крытой галереи мечети «вываливается толпа телохранителей». За ними, «прикрытый от солнца шелковым зеленым зонтом с золотой росписью», выходит имам. По правую руку от него – визирь; тут же министр иностранных дел, Рагиббей. Вслед за имамом и сановниками выкатывает «людская волна в разноцветных чалмах». Лица мужчин украшают бороды. К ступеням мечети подают «единственную в городе карету», приобретенную в Лондоне, в подарок имаму, известным местным купцом. Имам садится в карету. Гремит военный оркестр. Колышутся знамена. Впереди – телохранители; за ними – правитель в карете, сопровождаемый «виднейшими сановниками, едущими верхом на породистых лошадях». Далее – личная гвардия короля. За ней – отряды регулярных войск местного гарнизона и артиллерия. По бокам пышной процессии – жандармы (87).

Лики древних городов «Счастливой Аравии»

Йемен – это земля ушедших в легенды царств и народов Древнего мира, о которых с восхищением отзывались именитые историки и географы античности. Там властвовали великие правители, жили и творили знаменитые поэты и собиратели аравийской старины, оставившие потомкам увлекательные рассказы об истории становления таких красивейших городов Аравии, как Ма’риб и Сана’а’, Забид и Таиз, Шибам и Тарим, и многих других.

Люди и животные – бренны, говорят в племенах Йемена, а вот песок в пустыне, да скалы в горах и время – вечны. Время, однако, тоже бежит, добавляют аксакалы, и уходит, порой, бесследно. Песок же, струящийся сквозь пальцы, и нерушимые скалы, хранящие на себе следы ушедших времен, остаются. Потому-то символ времени в Аравийской пустыне – это песок, а в ее горных районах – скалы.

Снимая пласты песка и паутину времен с истории царств и народов Древнего Йемена, «колыбели арабов», знакомясь с содержанием обнаруженных там путешественниками и археологами и прочитанных специалистами храмовых надписей, зримо представляешь себе жизнь и быт городов Йемена его седого прошлого.