Иероглиф смерти

После разговора со старостой курса Мария просто не могла не нанести повторный визит профессору Дзикевичу. Окончания лекции она дожидалась, сидя в кафе, размышляя об истории самоубийства Эльзы Багировой. Картина прорисовывалась интересная. И очень четкая. Кто-то отомстил Костриковой и Романенко за смерть Эльзы Багировой. Зная мотив, убийцу найти не так уж и сложно.

Однако по-настоящему Марию радовало другое. Неведомый мститель поквитался с обидчицами Эльзы Багировой, а значит – убийств больше не будет.

Когда прозвенел звонок, известивший об окончании лекции, Маша отправилась в кабинет кафедры антропологии. Дзикевича она встретила в коридоре, перед дверью. Он взглянул на Машу удивленно и, как ей показалось, недовольно.

– Вы все-таки вернулись.

– Как видите. Вы не рассказали мне о скандале, связанном с самоубийством студентки.

Дзикевич пожал сутуловатыми плечами:

– Вы меня не спрашивали.

– Это неправда. Я интересовалась обстоятельствами перевода Костриковой и Романенко в другой вуз. Вы скрыли от меня эти обстоятельства. Могу я узнать – почему?

Профессор посторонился, пропуская мимо себя группу студентов, и сказал:

– Давайте поговорим в другом месте. В нашем здании, на этаж ниже, есть хорошее кафе.

– Да, я знаю.

– Если вы не против, мы можем спуститься туда и обстоятельно обо всем побеседовать.

Мария не стала возражать.

Пришлось взять еще одну чашку кофе, хотя Мария знала, что лимит кофеина на сегодня уже превышен и что эта чашка может обернуться для нее бессонницей.

Профессор Дзикевич приступил к разговору первым.

– Видите ли, Мария Александровна… – начал он, помешивая ложечкой чай с лимоном, – репутация факультета напрямую зависит от…

– Речь идет о самоубийстве студентки и о зверском убийстве двух других, – нетерпеливо проговорила Маша. – А вы мне толкуете про репутацию вуза?

Дзикевич снисходительно улыбнулся (хотя улыбка вышла напряженной и фальшивой):

– Мне понятно ваше негодование. Но поймите и вы меня. Что сделано, то сделано, прошлого уже не вернешь. Вынося сор из избы, мы можем повредить другим студентам, а значит, и всему факультету.

– Вы повредите им, если утаите правду, – сказала Мария.

Профессор замолчал. Некоторое время он смотрел на свою чашку, а потом глухо проговорил:

– Что ж… Возможно, вы и правы. С возрастом человек делается пугливым и осторожным. Порой даже слишком. – Он снова поднял взгляд на Машу. – Эльза Багирова была очень талантливой студенткой. Когда пришло известие о ее самоубийстве, мы испытали настоящий шок. Впрочем, деталей я уже не помню. Ведь прошел уже год.

– Из-за чего, по-вашему, это случилось?

– Понятия не имею.

Маша отпила глоток кофе. Посмотрела на бледное, отечное лицо Дзикевича, на его тусклые, красноватые глаза и подумала о том, что чай с лимоном – не самый крепкий из напитков, которые профессор себе дозволяет.

– Расскажите мне про Эльзу Багирову, – попросила она.

– А что именно вас интересует?

– Что это была за девушка? Чем увлекалась?

– Девушка она была серьезная и вдумчивая. А насчет увлечений… Помню, ее очень интересовала мифология Древнего Китая. Особенно это касается отношения древних китайцев к смерти и, в частности, к насильственной смерти. Одна из курсовых Эльзы Багировой была посвящена традиции «мстительного самоубийства».

Глаза Маши заинтересованно блеснули.

– Можете рассказать об этом подробнее?

– Конечно. Хотя… это довольно жуткая вещь. В Древнем Китае человек, которому нанесли обиду, приходил к дверям дома своего обидчика и совершал там самоубийство.

– Зачем?

– Китайцы верили, что душа самоубийцы обращается в мстительного духа. Таким образом, обиженный человек, покончив с собой и став духом, мог с большей легкостью, чем при жизни, отомстить врагу.

Маша передернула плечами:

– Действительно жуткая история.

– В древнекитайской мифологии дух мщения называли словом «гий». По сути, это неупокоенная душа, которая превратилась в призрак, чтобы мстить живым людям. Согласно народным представлениям, мстительный гий похож на человека, но он не отбрасывает тени, может становиться невидимым и способен принимать облик зверя.

– Зверя?

– Да. Например, лисы, волка или…

– Собаки?

Профессор кивнул:

– Да. В этом нет ничего необычного. Мифология всех страх мира пестрит упоминаниями об оборотнях. Впрочем, иногда дух мщения принимает облик других людей. Цель этого превращения одна: завлечь своих обидчиков в ловушку и отомстить им за свою смерть.

– А есть в этих мифах упоминание о костях? – спросила Мария.

– О костях?

– Да.

– В каком смысле?

– Ну, может быть, призрак-убийца забирает у своих жертв кости? В качестве трофея.

Дзикевич улыбнулся.

– Призраку не нужны трофеи. Ему нужно удовлетворение. Ну, и насыщение. Поскольку дух мщения всегда голоден. – Профессор глянул на циферблат наручных часов. – Извините, у меня скоро начинается лекция. Если вы не против, я бы хотел сделать кое-какие пометки в плане. – Заметив тень недовольства, скользнувшую по лицу Марии, профессор тут же добавил: – Мы всегда можем продолжить этот разговор. И не только лично, но и по телефону. Одним словом, так, как вам будет удобно.

– Спасибо за предложение.