Иерусалим

Сибилла шагнула ближе к нему. На сей раз он не опускал взгляда — нет, он смотрел прямо на неё, и его чёрные жёсткие глаза напряжённо блестели. Точно так же он смотрел на неё в монжисорской часовне. Сибилла вспомнила, что произошло тогда, и по её телу пробежала дрожь.

   — Де Ридфор предал меня, — сказала она. — Он управляет Ги, точно взнузданным конём, и обратил его против меня. Я не могла вынести унижения. Как ты узнал, где меня искать?

   — Я знал, что ты будешь пробираться в Аскалон. Это упростило дело. — Раннульф помедлил. — Что сделал де Ридфор?

   — Он рассказал Ги, что я посылала письма Саладину.

Лицо его передёрнулось.

   — Я же говорил тебе не делать этого.

   — Я — королева Иерусалимская! — горячо сказала Сибилла. — Я держу ответ за это королевство. Как иначе я могу сохранить его, кроме как заключить мир? — Она шагнула ещё ближе. Его рост, его сила притягивали её. — Кто послал тебя за мной?

Раннульф рассмеялся:

   — Де Ридфор.

Сибилла тотчас ухватилась за подвернувшуюся возможность.

   — Почему ты принимаешь приказы от него? Он всех нас погубит. Когда он, Керак и Триполи передерутся, от королевства ничего не останется — Саладину нечего будет завоёвывать! Поезжай со мной в Аскалон. Помоги мне поднять мой стяг. Многие пойдут за мной, ещё больше за тобой — ты и сам не знаешь, насколько твоё имя знаменито во всём королевстве. Вместе мы спасём Иерусалим.

Она уже стояла перед Раннульфом и теперь положила руки ему на грудь.

   — Раннульф, в Монжисоре ты хотел поцеловать меня. — Прижавшись к груди рыцаря, Сибилла запрокинула голову и взглянула в его лицо. — Так поцелуй сейчас.

Он поднял руки и с силой стиснул её запястья. Исступлённое желание исказило его лицо, губы приоткрылись. Вдруг он выпустил руки Сибиллы и погрузил пальцы в её волосы, обхватив затылок. Наклонился к ней. Сибилла закрыла глаза, сердце её бешено колотилось. Первое касание поцелуя ошеломило её — оно было нежным, как губы младенца. Руки Раннульфа сомкнулись вокруг неё, и теперь она покоилась в его объятиях. Прикосновение его губ стало жёстче, властнее. Языком он раздвинул её губы, и она открыла рот, впуская его глубже, до самой гортани, — он проник в неё, он владел ею. Она открылась ему навстречу, словно распускающийся цветок.

   — Раннульф, — прошептала она. — Займись со мной любовью.

Рыцарь отстранился. Руки его соскользнули с её плеч.

   — Хочешь, чтобы я тебя трахнул? — спросил он.

Грубое слово вызвало у Сибиллы отвращение; она отступила, вскинув между ними руки. Она понимала, что Раннульф сделал это нарочно. Он отошёл к табурету и сел.

   — Я хочу тебя, — сказал он. — В самом деле хочу. Я люблю тебя. Я полюбил тебя с той минуты, когда увидел впервые, на дороге в Рамлех. Тысячу раз я видел тебя во сне. Всякий раз, когда я встречал тебя, я словно сгорал заживо. Но я здесь не для того, чтобы спать с тобой. Я должен вернуть тебя в Иерусалим.

Сибилла гневно обернулась.

   — Ты свинья, Раннульф! — выкрикнула она ему в лицо. — Говоришь, что любишь меня, а сам хочешь вернуть меня к ним? К людям, которые унизили меня? Чего ради мне возвращаться в Иерусалим?

   — Потому что ты — королева Иерусалимская, — сказал Раннульф. — Ради чего же ещё?

Потрясённая, Сибилла вскинула голову. Она мгновенно поняла, что он прав. Она ещё боролась с этой мыслью, но в душе её нечто безнадёжно спутанное теперь распрямлялось и высвобождалось. Подняв руку, она откинула со лба волосы.

   — Будь ты проклят. — Она снова в упор взглянула на Раннульфа. — Как ты можешь возвращать меня к мужу?

   — Сам не знаю, — ответил он. — Может быть, я убью его. Я его ненавижу. Но ты должна вернуться в Иерусалим. Никто, кроме тебя, не сможет удержать его, если всем нам придётся идти воевать.

Сибилла знала это. Она отвела глаза, сжав ладони, молча смиряясь с неизбежным. Когда она наконец повернулась к Раннульфу, он всё так же не сводил с неё глаз.

   — Хорошо, — сказала Сибилла. — Я еду.

Раннульф без единого слова поднялся и пошёл к двери.

День почти закончился, но они отыскали для девочки и Алис повозку, запряжённую мулами, для Сибиллы коня — и выехали на дорогу, ведущую в Иерусалим; Сибилла понимала, что тамплиеры собираются ехать всю ночь. Их было десять: одна пара скакала впереди Сибиллы и повозки, остальные позади. Те, что ехали первыми, были незнакомы Сибилле — юные лица с едва отросшими бородками; один всё время украдкой поглядывал на неё через плечо.

Раннульф ехал сзади. Она не оглядывалась. Она дивилась, что этому человеку пришлось напоминать ей о её долге — ей, дочери короля Амальрика. Обыкновенный рыцарь, немногим лучше простолюдина. Когда Сибилла вспоминала их поцелуй, тело её охватывал жар.

В следующий раз он так легко от неё не увернётся. Она доведёт поцелуй до конца и навеки привяжет к себе Раннульфа.

На закате навстречу им по дороге галопом прискакали два тамплиерских сержанта. Отряд остановился; Раннульф проехал мимо Сибиллы и о чём-то переговорил с сержантами. Почти сразу он вернулся, что-то бросил Мышу, проезжая мимо, и осадил коня рядом с Сибиллой.