Иерусалим: Один город, три религии

28 июня 1967 г. кнессет официально присоединил к Израилю Старый Город и Восточный Иерусалим, объявив их израильской территорией. Это прямо противоречило Гаагской конвенции, а арабские государства, Советский Союз и страны коммунистического блока еще раньше заявили протест против оккупации арабского Иерусалима и потребовали отвести войска. Великобритания предупредила Израиль, что он не должен рассматривать оккупированный город как свою суверенную территорию, и даже Соединенные Штаты, неизменно симпатизировавшие израильтянам, предостерегали их против законодательного изменения статуса города, поскольку оно не имело бы силы с точки зрения международного права. Текст указа от 28 июня, определявшего новые административные границы города, аккуратно избегал термина «аннексия». Израильтяне предпочитали говорить об «объединении», что вызывало более позитивные ассоциации. Тем же указом кнессет расширил муниципальные границы Иерусалима, значительно увеличив территорию города. Новые границы, проложенные по сложной кривой, искусно обходили районы с большим арабским населением и охватывали массу свободных участков для постройки новых еврейских кварталов (см. карту). Этим гарантировалось, что муниципальный электорат будет по преимуществу еврейским. И наконец, на следующий же день после присоединения Иерусалима мэр аль-Хатиб был смещен, а возглавляемый им городской совет распущен, о чем им объявили в достаточно оскорбительной форме. Военная полиция препроводила мэра и членов совета из их домов в расположенный рядом со зданием муниципалитета отель «Глория», где заместитель военного губернатора Яаков Салман зачитал им заранее заготовленное заявление о том, что в их услугах более не нуждаются. Когда аль-Хатиб попросил письменный текст заявления, помощник Салмана Давид Фархи от руки написал его арабский перевод на фирменной бумажной салфетке отеля (Benvenisti, pp. 104–105). Церемония должна была стать актом официального прощания с бывшим мэром, так благородно сотрудничавшим с израильтянами. Предполагалось лично дать ему и членам совета разъяснения относительно нового правового статуса Иерусалима. Однако ничего этого не произошло. Больнее всего было не само смещение – бывший глава Восточного Иерусалима и его администрация понимали, что оно неизбежно, – а унизительная и недостойная процедура, которая совершенно не соответствовала значимости события. Некоторые члены израильского правительства считали, что арабской городской администрации стоило бы и дальше в той или иной форме работать параллельно с израильскими муниципальными властями или перейти к ним в подчинение. Но Тедди Коллек против этого категорически возражал, утверждая, что присутствие арабов «помешает его работе». Перед журналистами он заявил: «Иерусалим – это один город, и у него будет один муниципалитет» (Benvenisti, p. 115).

В полдень 29 июня заграждения, разделявшие город, были сняты. Теперь израильтяне и арабы могли пересечь бывшую нейтральную полосу и попасть на «другую сторону». Завоеватели-израильтяне, ликуя, хлынули в Старый Город. Они покупали на базаре все, что попадалось на глаза, поражаясь деликатесам и привозным товарам, которых в Западном Иерусалиме не было. Арабы же шли не так решительно. Некоторые прихватили с собой ключи от своих домов в пригородах Катамон и Бака, хранившиеся в семье с 1948 г., и стояли, глядя на свои бывшие жилища. Иногда они вежливо стучались в двери и просили разрешения войти и осмотреть внутренность дома, чем смущали новых жильцов-израильтян. Но никто не пытался вломиться силой, и к вечеру израильтяне в основном поверили, что арабы начинают примиряться с «воссоединением» Иерусалима. В действительности, как стало ясно из последующих событий, арабы не приняли нового положения вещей – просто в тот день они были в шоке. Для них аль-Кудс тоже был святым местом. Палестинцы уже лишились своего государства в 1948 г., а теперь их стали выдворять еще и из Иерусалима. Бывший мэр аль-Хатиб подсчитал, что к 1967 г. в результате войн с Израилем на положении изгнанников оказались около 106 000 иерусалимских арабов (Hirst, p. 237). К тому же израильтяне так искусно провели муниципальную границу, что палестинцы составляли теперь лишь 25 % населения города. Они подверглись изгнанию, лишились домашнего очага, расстались с родными местами – для них, в противоположность каббалистам, с воссоединением Иерусалима все вещи оказались не на тех местах, на которых должны были находиться. Горечь потери сделала Иерусалим еще дороже для арабов.