Иерусалим: Один город, три религии

«Эллинизаторы», безусловно, применяли весьма сомнительную тактику, однако было бы несправедливо видеть в них циников, желавших лишь сладкой жизни и увеселений греков. Многие из них, вероятно, вполне искренне стремились к менее замкнутым формам религии. В наше время в иудаизме тоже была предпринята попытка реформировать традиции в духе современности, и это движение получило широкую поддержку. Один из главных просчетов тогдашних реформаторов состоял в том, что они не сообщили Антиоху всей правды об изменении настроений народа, так что царь, возможно, не понимал, насколько непопулярным стал их проект. Менелай торопился с превращением Иерусалима в греческий полис. Он переименовал город в Антиохию Иудейскую и продолжал оказывать поддержку гимнасию, эфебии (организации, обеспечивавшей военную и физическую подготовку, а также культурное развитие юношей), устройству всевозможных игр. Однако планам Менелая не суждено было осуществиться. В 170 г. до н. э., получив ложное известие о гибели Антиоха в столкновениях с римлянами в Египте, Ясон предпринял попытку переворота. Во главе своих сторонников он вступил в город и вынудил Менелая с остатками «антиохийцев» укрыться в иерусалимской крепости. Антиох же пребывал в полном здравии и гневно обрушился на Иерусалим, так что Ясону вновь пришлось спасаться бегством. Проинтерпретировав произошедшие события как мятеж против своей власти, царь в наказание разграбил храмовую сокровищницу и ворвался в помещения Храма, откуда забрал золоченый алтарь для воскурения фимиама, светильник, завесу Двира, а также все священные сосуды и кадильницы, до каких сумел добраться. Это осквернение священных пределов Храма навсегда осталось в памяти еврейского народа, для которого Антиох с тех пор стал архетипом врага. Иерусалим из города, находящегося на пути превращения в полис, был понижен до простого военного поселения, и Менелай управлял им, опираясь на поддержку сирийского гарнизона. Этих мер, однако, не хватило, чтобы обеспечить в городе законность и порядок. На следующий год царь Антиох послал в Иерусалим карательный отряд, который вторгся в город в субботу и сровнял с землей часть городских стен. Затем сирийцы возвели новую крепость Акру, расположив ее так, чтобы из нее можно было надзирать за происходящим на территории Храма. Акра стала селевкидской штаб-квартирой в Иерусалиме и фактически отдельным районом города, где жили воины-язычники, а также эллинизированные евреи, и где почитались греческие боги.

Но это было еще не все. Антиох – возможно, по наущению Менелая и его приспешников-«антиохийцев», издал указ, оставивший неизгладимый след в душах иудеев и сделавший для большинства из них абсолютно невозможным принятие языческого мира. Указ отменял хартию 200 г. до н. э. и объявлял незаконным отправление в стране иудейского культа. Это был первый в истории человечества случай религиозных гонений. Под запрет попадали храмовая служба, субботний отдых, обрезание, соблюдение правил ритуальной чистоты. Неповиновение каралось смертью. Женщин, которые обрезали своих сыновей, прогнали по улицам, а потом вместе с младенцами сбросили с городских стен. У одной несчастной на глазах умертвили всех ее семерых сыновей, которые готовы были скорее погибнуть, чем нарушить Закон. Женщина ободрила каждого перед смертью, а после сама приняла казнь. Девяностолетний старец Елиазар пошел на мученическую смерть за отказ проглотить хотя бы символический кусочек свинины. Едва только иудеи стали жертвовать жизнью за Тору, та приобрела в их сознании абсолютно новый священный смысл.

В результате указа изменился и облик Храмовой горы. Антиох распорядился разрушить ворота и ограду, отделявшую территорию Храма от остального города, и, демонстративно игнорируя существовавший на этот счет запрет Торы, насадить в храмовом дворе деревья, так что святилище превратилось в священную рощу наподобие греческих. Здания Храма, разоренные Антиохом два года назад, оставались пустыми и заброшенными. 25 кислева (в декабре) 167 г. до н. э. правоверные евреи с ужасом узнали, что рядом с алтарем всесожжений воздвигнута «мерзость» – возможно, мацева,

т. е. вертикально поставленный камень. С деревьями и открытым алтарем святилище выглядело как старинная языческая «высота» – бама; в действительности

бамот еще существовали в то время в Мамре и на горе Кармель. Теперь это был храм Зевса Олимпийского, хотя отсюда еще не следует, что иудеев принуждали поклоняться греческому богу. Греческое слово Olympios

к тому времени стало означать просто «небесный»; таким образом, место посвящалось Богу Небесному – титул, применимый к Яхве точно так же, как к любому другому верховному божеству[32].