Иерусалимский покер

Нубар кивнул, Махмуд улыбнулся, и, пока мир утопал в разрушительном отчаянии Великой депрессии, которая произведет на свет так много исторических крайностей, осенью 1929 года над ежедневной порцией пива и тутовой ракии, над жареным крылышком цыпленка и неразбавленным вином родилась элитная организация, основанная на принципах чести и физической чистоты, гомосексуальности и фанатического братства. Священная албано-афганская фаланга, которую два ее создателя нежно называли «АА», была основана в маленькой прекрасной гавани Гронка.

Следующие три года, длинными и ленивыми средиземноморским днями напролет – с ясных вечеров, наполненных пением цикад, сквозь мягкую тень ночи и до блестящего спокойного рассвета, – через изящную венецианскую виллу Махмуда проходила долгая череда крестьянских мальчиков, которых посвящали в чудеса «АА».

Чтобы на вилле постоянно царила тьма, ставни на всех окнах заколотили. Свет множества свечей играл на бледно-сиреневых драпри и мягких низких кушетках, где лежали мальчики, а Нубар и Махмуд, одетые по полной форме «АА», только иногда лениво поднимались, чтобы глотнуть тутовой ракии и поговорить о Древней Греции.

На практике мальчиков одевали лишь раз в году, на закате на Пасху, когда запертые шкафы виллы открывались и всем выдавались мундиры, цепи, кожаные дубинки и жезлы. Сначала приносили торжественные клятвы в подвале, потом в ямах на внутреннем дворе жарили барашков, а за этим следовала долгая пламенная ночь пьяных плясок на вилле – безымянные черные фигуры двигались с этажа на этаж и из комнаты в комнату непрерывной цепочкой.

Но главным наслаждением для основателей «АА» были, конечно, летние празднества на окрестных пляжах, дерзкое пожирание арбузов в лунном свете. Празднества начинались с краткой лекции Нубара по одному из аспектов греческой философии, а Махмуд тем временем вспарывал первый арбуз и раздавал ломти. Но почти сразу они оба растворялись среди мальчиков, и над песками разносились густые шлепающие звуки, липкие пальцы выдавливали зерна, все было испачкано сладкой сочной массой, потому что все новые и новые корочки вспарывались среди ритмично жующих ртов и ритмично плещущих волн; нетерпеливые взгляды озирали ненасытные источники тьмы, а плеск волн замирал к рассвету, становился все мягче и в конце концов смывал летнюю ночь без остатка.

Горячечные годы на вечных берегах Гронка. Арбузы, ритуалы и наслаждения без конца, двое друзей и великолепные древние мечты.

Все это продолжалось до того зимнего утра, когда горничная зашла в венецианскую виллу в гавани и нашла изуродованный труп Махмуда в полной форме «АА», но без головы. Тело уродливо выделялось на фоне четких линий постели.

Истерические крики до смерти напуганной женщины потрясли маленькую гавань. Прибывшая полиция обнаружила выглядывающий из-под кровати осклабившийся череп слоновой кости, внутри которого и притаилась голова Махмуда. Полицейские взломали запертые шкафы и нашли кипы черных униформ и связки медалей «АА». Огромные знамена АА были развешаны по стенам между фотографиями массовых собраний при свете факелов – длинные ровные ряды неподвижных безликих воинов, снятых со спины, к которым обращалась маленькая прохаживающаяся фигурка в черном, в маске из слоновой кости и золотых цепях, попеременно машущая в воздухе то жезлом, то бритвой, то дубинкой.

Полиция сразу обратилась в кафе «Крабы», чтобы выяснить подробности последних минут жизни Махмуда, но в тот момент, когда они вошли в кафе, бесстрастный крестьянский мальчик, который там завтракал, подошел к полицейским и признался в преступлении. Мальчика увели. Началось следствие.

Как только полиция покинула кафе «Крабы», спавшего в своей башне Нубара разбудил телефонный звонок. К счастью, София уехала в Стамбул по делам, и ему не пришлось ничего объяснять. Он немедленно отправил от имени Софии телеграмму мельхитаристам в Венецию, что едет к ним, дабы жениться, и что они должны подыскать ему жену. Незадолго до полудня, сделав несколько конфиденциальных звонков в Тирану, он взошел на борт наемной яхты, направлявшейся в Венецию.

К его прибытию мельхитаристы нашли ему достойную молодую женщину из армянской общины в Венеции. Церемония бракосочетания состоялась сразу же, как только Нубар сошел с борта корабля. В ту ночь, перепуганный событиями в Албании, он как-то ухитрился от ужаса ненадолго возбудиться, единственный раз в жизни. Таким образом брак был осуществлен, и впоследствии не могло быть и речи о разводе из-за импотенции, недуга, преследовавшего Нубара всю жизнь.

Случилось так, что его жена забеременела от этого минутного сношения.

Расследование в Гронке завершилось быстро. С самого начала албанские власти были склонны полагать, что иностранец, а в особенности принц из столь варварской страны, как Афганистан, вполне способен на самое постыдное поведение. Поэтому власти с готовностью возложили большую часть вины за убийство на самого убитого, безголового Махмуда.