Иезуит. Сикст V

Австрийский кардинал Андреа, возвращаясь от Диомиры в сопровождении пажа Теодора, мальчика лет семнадцати, мысленно рассуждал о том, что он услышал от куртизанки. Он думал, до какой степени пала католическая церковь; из всех кардиналов, именующих себя князьями церкви, не нашлось ни одного, способного служить интересам религии, каждый преследовал свои корыстные цели, и лишь падшая женщина затронула этот в высшей степени важный вопрос, предложив выбрать в папы человека вполне достойного. Кардинал вспомнил пропаганду реформаторов, которые громко утверждали, что в Риме все продажно, и совесть, и тело. Андреа всегда находил, что подобные речи есть ничто иное как клевета, но теперь, к великому своему ужасу, убеждался, что реформаторы правы. Он сам увидал римский двор во всей неприглядной наготе, как блудницу, о которой говорится в Апокалипсисе. Диомира также блудница, торгующая своим телом, презираемая всеми, и что же? Эта великая грешница защищает интересы святой католической церкви и стоит на голову выше всех благочестивых князей церкви! Ужасно! Честный принц Андреа невольно содрогался. Перейдя улицу Юлии, что именуется теперь Корсо, Андреа вдруг услышал крики, раздававшиеся из переулка.

— Мама! Мама! — кричал какой-то ребенок.

— Помогите! Помогите! — слышался голос женщины.

Кардинал, обнажая шпагу, бросился на крики, паж последовал за ним. Картина, представшая его глазам, не поддается описанию. Из переулка, пересекающего улицу Юлии, восемь или десять человек тащили молодую женщину. Несчастная сопротивлялась, издавая душераздирающие крики, ребенок, запертый в доме, видя, что насилуют его мать, тоже кричал. Принц Андреа был не из терпеливых. Кинуться на разбойников и освободить женщину было для него делом одной минуты.

Почувствовав себя на свободе, женщина в один миг скрылась за дверью своего домика и изнутри заперлась на замок.

— Разбойники! Негодяи! — вне себя кричал принц Андреа. — Расходитесь немедля, иначе я велю взять вас первому патрулю, и через два часа вы будете повешены.

Общий хохот был ответом на эту угрозу.

Один из разбойников подошел к принцу, распахнул свой плащ и показал ключи святого престола, вышитые на груди, что служило доказательством принадлежности его к папским сбирам.

— Я бы советовал тебе, молодой человек, потихонечку убраться, иначе я буду вынужден употребить против тебя самые крутые меры, и тебя подвергнут серьезному наказанию за нападение с оружием на сбиров его святейшества при исполнении ими служебных обязанностей.

— Еще раз клянусь, — отвечал принц, бледный от гнева, — если останетесь здесь хоть еще минуту, то прежде чем быть повешенными, будете подвергнуты трехчасовой пытке!

— Ну, сам виноват, если не послушался моего совета, — сказал спокойно начальник сбиров, делая знак головой.

Двое негодяев, стоявших близ Андреа, бросились на него с поднятыми кинжалами. Момент был самый критический, еще один знак начальника банды, и принц был бы убит. Паж Теодор Аманден все это видел, не теряя ни секунды, выхватил из-за пояса кинжал и вонзил его по самую рукоятку между плеч одного из разбойников, который, как сноп, повалился на землю, едва успев проговорить: «Боже, я умираю!» Принц в свою очередь ударом шпаги свалил на землю другого бандита.

— Стреляйте в него! Стреляйте! — кричал начальник сбиров.

В это самое время раздался голос: «Дорогу его эминенции кардиналу Медруччио» — и из-за угла показались носилки, сопровождаемые отрядом телохранителей.

Увидав кардинала, Андреа вскричал: «Медруччио, помоги!»

При виде принца с обнаженной шпагой в руках, кардинал был крайне изумлен, но мигом смекнул в чем дело.

— Ах, негодяи, мерзавцы! Перебить их всех! — обратился он к своей страже. Последняя не заставила повторять приказание. Несмотря на то, что сбиры побросали оружие, молили на коленях о прощении, их всех до одного перебили.

Медруччио непременно хотел, чтобы принц сел в его носилки и под охраной телохранителей отправился во дворец.

— Ваше высочество дешево отделались, — сказал кардинал, — скажу откровенно, я предпочитаю встретиться в лесу с разбойниками, чем на улицах Рима с папскими сбирами. Эти негодяи ужасны!

— Это невероятно! — шептал Андреа. — Люди, которые от правительства поставлены, чтобы защищать граждан, насилуют и грабят их.

Медруччио расхохотался.

— Правительство, — сказал кардинал, — да сами сбиры и представляют правительство.

— Но Боже мой, — вскричал принц, — кто же управляет этой несчастной страной?

— Все и никто. У кого есть острый кинжал за поясом, тот и командир. Кто имеет в своем распоряжении банду головорезов, может распоряжаться всем. Здесь нет закона, нет справедливости, здесь есть только одно право, право сильного. Я вам говорю, принц, что Рим город чрезвычайно оригинальный.

— Неужели до сих пор не могут выбрать папу, способного очистить столицу католицизма от всех этих мерзостей? — вскричал с негодованием принц.