Иезуитский крест Великого Петра

Надлежало задержаться в Вене, чтобы получить новые «кредитивы и наставления» от своего двора и собирать разрозненные сведения из России, анализировать их и о выводах извещать госсекретаря маркиза де ла Паз, старую хитрую лису.

Но как ни хитер и ни умен был маркиз, и он вряд ли знал о тайной миссии, возложенной на дюка де Лириа Ватиканом и иезуитами. Ему надлежало нащупать в России почву для возможности ведения переговоров об объединении православной и католической церквей.

Сорбоннские богословы, вскоре после кончины Петра I, сочли возможным начать разведывательные действия по изучению обстановки, сопутствующей установлению унии в России.

Одно обстоятельство рождало в католических богословах надежду на успех затеянного предприятия. Княгиня И. П. Долгорукова, урожденная княжна Голицына, супруга статского советника князя С. Долгорукова, в бытность свою с мужем в Голландии, перешла в католичество. Возвращаясь на родину, она попросила ксендза, исповедовавшего ее, отправить с нею какое-нибудь духовное лицо для поддержания ее в новой вере. Сорбоннские богословы послали с нею ее духовника — тайного иезуита аббата Жюбе, с тем, чтобы он старался и, о соединении церквей. 28 февраля 1727 года утрехтский епископ писал к Жюбе: «Смею просить вас… сопровождать княгиню Д-ву в ее отечество, чтобы служить ей руководителем в духовной жизни, также обратить к Богу (т. е. в католичество. — Л.А

.) ее семейство; наконец следовать во всем откровению, которое Богу угодно будет ниспослать Вам в Московию для соединения этой великой церкви с латынскою. Знаю, что решимость огромна, но мне известна вера, дарованная Вам от Бога, которою Вы воодушевлены». Аббат Жюбе готовился выехать в Россию под видом учителя детей княгини И. П. Долгоруковой.

В Сорбонне делали ставку на князей Долгоруковых. Было известие: группа окатоличенных или близких к тому русских аристократов, объединяющихся вокруг некоторых из князей Долгоруковых, строит планы смены правительствующих лиц.

По мысли сорбоннских богословов, после заключения унии, в России должно быть восстановлено патриаршество, отмененное Петром Первым, и патриарх-униат должен был обеспечить полное фактическое проведение унии и своим авторитетом поддержать простиравшиеся еще дальше политические планы Долгоруковых.

На роль патриарха метили тридцатилетнего Якова Долгорукова, получившего за границей воспитание у иезуитов.

В правительственных кругах королевской Франции помнили между тем о давней связи Стюартов с папой римским и потому не спускали глаз с испанского посланника в России.

Ожидая известий и рекомендаций из Мадрида, дюк де Лириа изучал коллизии русского двора и искал сведений о лицах, близких к юному государю. Более же всего — сведений о князе Василие Лукиче Долгоруком.

Известно было, человек он умный и образованный. Говорил на нескольких иностранных языках. Долгие годы пребывания за границей, близкое знакомство с тогдашними государственными порядками европейских стран оставили глубокий след в его политических воззрениях. Свою фамилию В. Л. Долгорукий считал самою аристократическою в России и связывал с ее преобладанием мысль о благоденствии страны. Опытный и искусный дипломат, он, впрочем, не затруднялся в выборе средств для достижения своей цели.

В юности он прожил тринадцать лет во Франции, сдружился с иезуитами, и это отложило отпечаток на его характере. Посол в Дании, в Швеции, во Франции, полномочный министр в Польше (там он втайне отстаивал интересы князя А. Д. Меншикова, претендовавшего на курляндское герцогство), князь В. Л. Долгорукий основательно изучил европейские дела.

С воцарением Петра II Долгорукие, измышляя выгодные для себя «конъюктуры», почувствовали острую нужду в умном дипломате и обратились за помощью к Василию Лукичу. Быстро рассчитав, что к чему, тот в одночасье превратился из «конфидента» князя А. Д. Меншикова в его врага.

Теперь Долгорукие интриговали против Меншикова.

Впрочем (дюк де Лириа в том не сомневался), с Меншиковым вели скрытую борьбу своими деньгами и англичане. Единственным средством для них отдалить Россию от опасного Венского союза было — погубить Меншикова — самого усердного сторонника императора Карла VI.

Да, важные события разыгрывались в Петербурге.

Хотелось бы оказаться в этом городе. Но приходилось набираться терпения.

В Петербурге, меж тем, вызревали чрезвычайные события.

При дворе образовывались три партии: долгоруковская, остермановская и голицынская. За Остерманом стояли Стрешневы как родственники его (жена Андрея Ивановича была из рода Стрешневых), а также все иностранцы, занимавшие важные должности при дворе, в армии и коллегиях. Партию Долгоруковых составляли князь Василий Лукич, князья Алексей, Сергей, Василий Григорьевичи и Иван Алексеевич — фаворит государя. Князья Голицыны, в связи со всеми знатными фамилиями, враждебными к Долгоруковым и Остерману, с Бестужевыми, Бутурлиными и Строгановыми, составляли третью партию.

Император, далекий от придворных интриг, жил во дворце Меншикова.