Игемон

Некоторое время монах Авель жил в Невской Лавре. В столице пророку оказалось скучно, он отправился на Валаам. Потом неожиданно вечный затворник появляется в Москве, где проповедует и прорицает за деньги всем желающим. Потом также неожиданно возвращается на Валаам. Оказавшись в более привычной среде обитания, Авель тут же берётся за перо. Он пишет новую книгу, в которой публично предсказывает дату смерти приласкавшего его Императора. Как и в прошлый раз, предсказание прятать он не стал, ознакомив с ним монастырских пастырей, которые по прочтении перепугались и отослали рукопись Петербургскому митрополиту Амвросию.

Следствие, проведённое митрополитом, выдаёт заключение, что книга «написана тайная и безвестная и ничто же ему непонятна».

Сам митрополит Амвросий, не осиливший расшифровку предсказаний вещего монаха, в отчёте обер-прокурору Святейшего Синода доложил:

«Монах Авель по записке своей, в монастыре им написанной, открыл мне. Оное его открытие, им самим написанное, на рассмотрение Ваше при сем прилагаю. Из разговора же я ничего достойного внимания не нашёл, кроме открывающегося в нём помешательства в уме, ханжества и рассказов о своих тайновидениях, от которых пустынники даже в страх приходят. Впрочем, Бог весть».

Митрополит переправляет ужасное предсказание в секретную палату…

Книга ложится на стол Павлу I. В ней содержится точное описание о скорой насильственной смерти Павла Петровича, о которой при личном свидании монах либо просто промолчал, либо ему ещё не было точного откровения, либо сам Император попросил это не разглашать. Указывается даже точный срок смерти Императора, — якобы смерть ему будет в наказание за невыполненное обещание построить церковь и посвятить её архистратигу Михаилу, а прожить Государю осталось столько, сколько букв должно быть в надписи над воротами Михайловского замка, строящегося вместо обещанной церкви.

Впечатлительный Павел в гневе отдаёт приказ засадить прорицателя в каземат. 12 мая 1800 года Авель заключён в Алексеевский равелин Петропавловской крепости.

Но сидеть ему там недолго — тучи вокруг венценосной головы Павла Петровича сгущаются. Юродивая Ксения Петербуржская, предсказавшая, как и Авель, смерть Екатерины II, пророчествует по всему городу то же, что и Авель, — срок жизни отпущен Павлу I в количестве годов, совпадающем с количеством букв в библейской надписи над воротами.

Народ валом валил к замку, — считать буквы. Их оказалось всего сорок семь.

Обет, нарушенный Павлом I, опять же был связан с мистикой и видением. Караульному в старом Летнем дворце елизаветинской постройки, явился архистратиг Михаил и повелел построить на месте старого дворца, новый, посвящённый ему, архистратигу. Так говорят легенды. Авель же, провидевший все тайные явления, упрекал Павла в том, что архистратиг Михаил повелел строить не замок, а храм. Таким образом, Павел, построивший Михайловский замок, возвёл вместо храма дворец для себя. Известно и явление Павлу его прадеда — Петра Великого, дважды повторившего ставшую легендарной фразу:

«Бедный, бедный Павел!».

Все предсказания сбылись в ночь с 11 на 12 марта 1801 года. «Бедный, бедный Павел» скончался от «апоплексического удара», нанесённого в висок золотой табакеркой. Царствовал «русский Гамлет» четыре года, четыре месяца и четыре дня, не дожив даже до сорока семи лет, родился он 20 сентября 1754 года.

Как говорят, в ночь убийства с крыши сорвалась огромная стая ворон, огласив вселяющим в сердца ужас криками окрестности замка. Утверждают, что так происходит каждый год в ночь с 11 на 12 марта.

Глава 3

Арест (продолжение)

Узник обратил внимание на стену каземата, выкрашенной в казённый цвет детской неожиданности. По краске катились и стекали на пол неизвестно откуда взявшиеся мутные капли с кроваво-ржавым оттенком. Вероятно, по ночам, при перепаде температур, такое случается в казённых помещениях, только зрелище оставляло неприятные впечатления. Как будто это было напоминание о нехорошем будущем. Ну, с будущим всё понятно. Армейские казармы тюремного типа не числились в реестре тюрем, значит, искать здесь никто не будет и выход только один, как ни прискорбно осознавать такую нелепицу. Возможно, и эта ночь была последней, потому что у тех, кто привёз сюда заключённого, не существовало иного умысла, кроме летального исхода. В памяти возникли слова, которые иногда повторял товарищ Сталин:

— Есть человек — есть проблема. Нет человека — нет проблемы. И с этим ничего не поделаешь.

Да, ничего не поделаешь. Хотя… как любил поговаривать Ульянов-Бланк, ставленник Сионистских Штатов Америки:

— Из каждого самого безвыходного положения есть, как минимум, два выхода…