Читаем Игнатий Лойола полностью

   — Ладно, убедил, — махнул рукой Альбрехт, — будет тебе два стиха.


* * *


Вскоре после этого разговора Мюнцер покинул Альтштадт. После выхода в свет лютеровского «Мятежного духа» он всерьёз опасался ареста. «Новый Гедеон» перебрался в имперский город Мюльхаузен и звал с собой Людвига.

Альбрехт не понимал, как его товарищ ухитряется завоёвывать расположение сильных людей. В Виттенберге Лютер выделял его более всех, несмотря на Альбрехтовы отчаянные попытки выслужиться перед любимым профессором. Теперь Людвиг ухитрился стать нужным Мюнцеру. С каким вниманием «Новый Гедеон» выслушивал его советы! Он бы с радостью сделал этого выходца из крестьян своей правой рукой, вместо монаха Пфайфера, да только пронырливый студиозус не соглашался.

   — Свою свободу нельзя продавать даже за идею свободы! — сказал он как-то Фромбергеру в таверне, потягивая пиво.

После ухода Мыюнцера они ещё некоторое время жили в Альтштадте. Держало их маленькое, но довольно важное дело. Один купец заказал стихи на рождение наследника. Счастливый отец желал видеть их выгравированными в окружении вензелей и ангелочков. Плату пообещал солидную, но придирался хуже инквизитора. То вензеля неблагородные, то ангелы глядят глуповато.

   — Это сияние невинности! — убеждал Людвиг, в который раз переделывавший эскизы. — Земные хитрости ангелам чужды.

   — Ты мне зубы не заговаривай, — басил купец, — я сыну над кроватью повешу. Он вырастет и спросит: фатер, о чём думают эти ангелы? А по их глазам видно: думать их не научили.

   — Не следует путать земной рассудок с небесной мыслью, — отбивался Людвиг, но переделывать опять пришлось.

   — Ну не умею я рисовать, как Альма! — жаловался он товарищу. — Везёт тебе: лепишь свои вирши, будто пирожки. То так, то сяк можешь за минуту переделать. А мне полдня размалёвывать.

   — У меня тоже голова пухнет. Одиннадцать раз переделывал. Еле угодил. Вот, послушай:


Сберись достойно приумножить Всё, что соделал твой отец.Но будет злата пусть дороже
Твой благочестия венец.


   — Все хотят благочестия... — вздохнул Людвиг, — да разве ж его купишь! Ладно, гравируем.

С неспокойным сердцем они принесли заказ в купеческий дом. Боялись: хозяин опять придерётся. Тот начал рассматривать гравюру, надувая щёки и заставляя студентов нервно почёсываться. Потом торжественно прокашлялся и вопросил:

   — Лучше, значит, не можете сделать?

   — Позвольте спросить, чем вы недовольны на этот раз? — поинтересовался Альбрехт, чувствуя, как внутри разрастается и крепнет желание убить привередливого заказчика.

   — Да вроде бы всё и нравится... Вроде бы! — со значительностью подчеркнул купец. — Впрочем, если не умеете лучше — оставим так.

Взяв работу, он выразительно посмотрел на студиозусов, явно побуждая их уйти.

   — А где наша плата? — напомнил Людвиг.

   — Плата... Ай-ай-ай! Чуть не забыл сказать. Нету сейчас свободных денег, подождите месячишко.

   — Знаешь что?! — Альбрехт подошёл к торговцу вплотную. Тот был большой, но грузный. Студиозус с огромными кулаками и разъярённым лицом выглядел намного опаснее.

Купец заморгал, якобы непонимающе:

   — Зачем руками размахался? Всё будет через месяц. Может, даже через три недельки.

   — Нам сейчас нужно, — сказал Людвиг спокойно, но твёрдо.

   — Нет у меня сейчас! — развёл руками заказчик. — Хотя подождите.

Он удалился за перегородку и вернулся с большим свёртком.

   — Вот вещички новомодные есть на вас, почти не ношеные.

Альбрехт увидел одежду своей мечты — куртку с многочисленными разрезами и цветными заплатами. Он мечтал о такой ещё в Виттенберге.

   — Вот, гляди какие! — купец с неожиданной ласковостью в голосе демонстрировал сборчатые рукава. Курток оказалось две. — Будете ходить франтами, а не захотите, всегда можно продать.

   — Такое старье никто не купит, — поморщился Людвиг. — Фромбергер! Они ветхие! Разве не видишь?

   — Где же ветхие? Совсем немножко, — Альбрехт не хотел расставаться с мечтой.

Они взяли куртки и покинули дом купца. Едва выйдя на улицу, Фромбергер тут же облачился в обнову.

   — Смотри, будто по мне шили, — сказал он, безуспешно пытаясь оглядеть себя со всех сторон.

Людвиг пробормотал нечто маловразумительное.

Они двинулись в путь. Почти сразу купеческая куртка попыталась развалиться, как предрекал Людвиг. Но на постоялом дворе нашлась одна проворная вдовая «кумушка». Статный голубоглазый студиозус очаровал её. Полночи она чинила ему модную одежду, с нежной улыбкой слушая его воинственный храп. Даже разрезала одну из своих юбок на заплатки.

Через несколько дней достигли Мюльхаузена.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное
Афганистан. Честь имею!
Афганистан. Честь имею!

Новая книга доктора технических и кандидата военных наук полковника С.В.Баленко посвящена судьбам легендарных воинов — героев спецназа ГРУ.Одной из важных вех в истории спецназа ГРУ стала Афганская война, которая унесла жизни многих тысяч советских солдат. Отряды спецназовцев самоотверженно действовали в тылу врага, осуществляли разведку, в случае необходимости уничтожали командные пункты, ракетные установки, нарушали связь и энергоснабжение, разрушали транспортные коммуникации противника — выполняли самые сложные и опасные задания советского командования. Вначале это были отдельные отряды, а ближе к концу войны их объединили в две бригады, которые для конспирации назывались отдельными мотострелковыми батальонами.В этой книге рассказано о героях‑спецназовцах, которым не суждено было живыми вернуться на Родину. Но на ее страницах они предстают перед нами как живые. Мы можем всмотреться в их лица, прочесть письма, которые они писали родным, узнать о беспримерных подвигах, которые они совершили во имя своего воинского долга перед Родиной…

Сергей Викторович Баленко

Биографии и Мемуары