Игра без правил

— Не знаю — пожала плечами ЛжеНастя — Может завтра. А может через год. Может через пятьдесят лет. Я еще маленькая, незрелая. Мне еще рано иметь дитя. Я почувствую, когда это случится, и ты сделаешь мне ребенка.

Олька говорила так, что становилось ясно — сделаю. И не потому, что у нее когти и акульи зубы, а потому…просто потому, что это Олька, а это я. Ну как я не откажусь ей помочь? Ведь мы связаны ниточкой! Она мой фамильяр! То есть — практически единое целое.

— Настю не трогай — то ли попросил, то ли приказал я, и Олька удивленно подняла брови:

— А почему я должна причинить ей вред? Это же твоя подруга, ты расстроишься, если я ее убью. Да и хорошая она девочка, добрая. Заботится обо мне. Нет, пусть живет.

Олька посмотрела на меня с явным интересом, и с ехидной улыбкой сказала:

— А ведь ты думал, что я ее убью, правда? Так почему не стал защищать?

— Я надеялся, что ты все-таки ее не тронешь — вздохнул я, увствуя, что краснею — И как бы я ее защитил? Убив тебя? Ты мой единственный друг в этом мире, как я могу тебя убить?

— Друг… — задумчиво протянула Олька, и вдруг шагнула ко мне и поцеловала, прежде чем я успел отстраниться. И так же резко и быстро отступила назад.

Ее дыхание пахло…нет, не сырым мясом, и не болотом. Странный запах…пахло как от ящерицы, эдакий легкий запах химии. Интересно, от кого произошли кикиморы? Тоже рептилоиды, как и мпеки?

Больше мы возле трансформаторной будки не говорили. Нужно переварить услышанное, прежде чем что-то спросить у кикиморы, а топтаться у будки, от которой воняет кошачьей мочой и человеческим дерьмом совсем даже не приятно. И мы пошли по тротуару — Олька довольная, расслабленная, счастливая, как невеста, только что получившая кольцо-предложение от жениха, я — как жених, который вроде бы и добился того, чего хотел, но вдруг осознал, что это все на долгие годы (а возможно и до конца жизни), и это вертлявое существо будет теперь сновать перед его глазами — туда-сюда, туда-сюда…пока с ней не разведется, или ее не прибьет.

***

Ее захватили на перекрестке, когда Олька вырвалась вперед, как собачка, соскучившаяся по прогулке. Может она хотела как следует продемонстрировать мне свою задницу, и все, что к ней прилагается? Не знаю. Факт есть факт — вырвалась вперед, оторвавшись от меня метров на пятьдесят, и пока шла — усиленно виляла задом, оглядываясь, и довольно улыбаясь. Что еще раз заставило меня задуматься о грядущих неприятностях. Уж очень активна эта девочка…девочка?! Черт подери! Какая она «девочка»?! Внутри этой оболочки непонятно что! И вообще — кто сказал, что кикимора изменила тело? Возможно, что это визуальная и тактильная (если можно так сказать) иллюзия! Да — на вид, на ощупь, даже на запах — обычная человеческая девчонка. Но внутри?! Так и вижу это зеленое чудовище, покрытое чешуей! Которую пробить можно с очень, очень большим трудом!

Остановился здоровенный джип, Ольку буквально втянули в него, подхватив, как котенка. И по-моему я узнал этого человека — муж Насти. Я его обрюзгшее рыло никогда не забуду. А зрение у меня теперь как у орла.

Джип рванул с места, взвизгнув шинами, а я рванул следом со всей своей дури, накопленной за годы жизни. Да, именно дури, потому что шансов догнать стартующий джип у меня не было никаких — даже если выпью снадобье ускорения. Если не ошибаюсь, такой джипяра разгоняется до сотни за десять секунд, а максимальная скорость спринтера — сорок километров в час. Правда и разгоняется он до сорока гораздо быстрее, чем трехтонная туша джипа, потому я на первых метрах уравнялся с джипом в скорости, и даже немного уменьшил расстояние между мной и натертым до блеска квадратным задом автомобиля. Но и только. Джип выпустил облачко сизого дыма, и ушел в полдень, обдав меня запахом фиалок из катализатора глушака.

Но я продолжал бежать со всей скоростью, которую выдавал мой модифицированный организм. Наверное я сейчас перекрыл все олимпийские рекорды, проносясь над покрытием тротуара, и едва увертываясь от редких попадавшихся навстречу прохожих. И самое интересное, что в голове у меня не возникло и отголоска мысли: «Это не Настя! Чего я так стараюсь?!» И только когда вдалеке я услышал звучный удар — как будто по сейфу врезали здоровенной кувалдой — вспомнил, кто я такой, или ЧТО я такое. И что такое ЛжеНастя.

И тогда ухмылка вползла на мои губы, а потом, уже снижая скорость и понимая, что увижу впереди — я захохотал. Дико, безумно, задыхаясь, обливаясь слезами — захохотал. Да, это было что-то вроде истерики, сброса нервного напряжения. Таким образом мой организм снимал стресс. Каким бы ни был я суперменом, но…в глубине моего мозга сидит тот, старый Я, и ничто человеческое ему не чуждо. По крайней мере — пока.