Игра без правил

Анри ухватился руками за голову, в ушах звучали зловещие голоса. Речь становилась все более шумной, быстрой, пока не переросла в гул. А поверх всего проступал вкрадчивый шепот, над самим ухом:

— Ты мертв, Анри, смирись. Ты мертв. Зачем мертвому карта? Отдай, отдай ее.

Хриплый голос, казался знакомым до дрожи. Первые же интонации разозлили Анри не на шутку, тут борешься за каждую секунду жизни, терпишь адскую боль, ни черта не понимаешь, а какой-то наглый голосок выдает это циничное «Ты мертв, Анри, смирись», будто не маркиз лежит на смертном одре, а осел какой-то.

— Пошел к черту, — злобно процедил Анри, — сам сдохни, тварь.

Маркиз, сообразил быстро: Пока Леонор нет, можно бежать. Ползти — поправил себя Анри, — попытаюсь уползти подальше.

Тело лежало недвижимо, как медная статуя, тяжеленная, не поднять, даже шея не поворачивается, лишь глаза живо-живо бегают по сторонам. Руки не сгибались, точно бревна лежали вдоль тела. Анри напрягал волю, лоб покрылся крупными бисеринами пота, лицо исказила гримаса боли.

— Да шевелись же! — выкрикнул в сердцах маркиз, — ну же!

Лицо Анри напоминало раскаленную сталь, на лбу и висках червяками набухли вены, зубы скрежетали от напряжения, на скулах вздулись желваки. Тело бедолаги тряслось, как в лихорадке, рана на груди треснула, распахнула алый рот, кровь ручьем хлынула на могучую грудь. И хотя страх все сильнее въедался в сердце, Анри не обратил внимания, из последних сил напрягал волю.

Ладони Анри судорожно сжались, вцепились намертво в края кровати, побелели косточки на кулаках, древесина под пальцами жалобно затрещала. Острые щепки впивались в кожу, но он лишь ухмылялся: Главное тело слушается, а занозы — ерунда! Нога медленно соскользнула с кровати, гулко ударила по сосновому полу. Колено предательски хрустнуло, Анри выругался, но занятия не бросил, стал осторожно стягивать с постели вторую ногу.

Тело мешком шлепнулось на пол, боль нахлынула новой волной, беспомощный Анри лежал как рыба, выброшенная на берег, жадно хватал ртом воздух. Кровь быстро окрасила свежие доски, алое пятно стремительно расползалось по полу. Маркиз понимал, что долго не протянет, сил всего капля осталась, и рана вновь открылась. О побеге не могло быть и речи, обессиленный он вряд ли мог доползти даже до порога.

Затуманенным взором Анри пробежался по комнате: картина перед глазами смазанная, точно акварелью по мокрой бумаге, очертания предметов расплываются. Но колоду на столе маркиз все же увидел. Толстая аккуратная стопочка карт, на самом краюшке столешницы.

Повинуясь интуитивному порыву Анри потянулся к столу. Рука словно мертвая, налитая свинцом, каждое движение кажется чудом. Дрожащие пальцы соприкоснулись с гладкой лакированной бумагой, и руку пронзила незримая молния. Ладонь судорожно сжалась, карта, лежащая сверху, оказалась у маркиза в руке. Анри поднес карту к лицу, поморщился: В черепе все громче перешептываются голоса. Боль загоралась в затылке, пламя переползало на левую сторону головы, а затем охватывало все тело.

— Маг? Это же та карта, что дал мне отец! — сорвалось с растрескавшихся губ. — Маг должен быть во главе, во главе чего?

Анри тяжело вздохнул, струя воздуха вырвалась из раскаленных легких со свистом. По изображению на карте пробежала едва заметная дрожь, словно ветер поигрывал шелковыми шторами. Анри не придал значения: итак перед глазами все плывет. Рисунок затрепетал, краски на карте напитывались дыханием жизни. Лицо мага на картинке обрело живую четкость, в изумрудных глазах блеснул разум.

Анри дернулся, словно не карта в руках, а раскаленное докрасна железо, но пальцев не разжал и глаз не отвел, лицо на картинке притягивало взгляд: Такие знакомые черты, разрез глаз, нос… Спустя мгновение с бумаги на маркиза смотрела точная его копия.

— Не может этого быть — сдавлено прошептал Анри.

Тонкие молнии брызнули из глаз Мага, жадно вонзились в живую плоть. Боль копьем пронзила руку, маркиз стиснул челюсти так, что затрещало в висках. Губы разжались сами. Анри закричал, громко и страшно, так, словно шкуру живьем сдирают.

Пальцы, повинуясь чужой воле, потянулись к ожившей картинке. Изображение протянуло руку навстречу, ладони сомкнулись. Анри пробрала дрожь, касание оказалось леденящим, в мозгу загрохотало.

Взгляды двух маркизов, настоящего и иллюзорного скрестились, словно мечи в битве, едва искры не полетели в стороны. Анри из последних сил напряг волю, взгляда не отвел: В темных глазах Мага играют синие языки пламени, брови сдвинуты на переносицу. Маркиз же оскалился, словно загнанный в угол зверь.

— Что же ты за тварь! — гневно прорычал Анри, изумившись той силе, что закипела внутри. Казалось не он лежит со страшной раной на груди, в луже собственной крови.

Ответа не последовало. Лишь озорная улыбка на миг касается напряженных губ Мага, во взгляде читается твердая решимость.

— Что ты задумал? — пытаясь высвободить руку, спросил Анри. Волнение скрутило внутренности в узел, но виду не подал, говорил, как и надлежит мужчине, уверенно и смело.