Игра Бродяг

— Нас все-таки двое, — сказала она, пытаясь подбодрить то ли Вогта, то ли себя. — А он один. Одолеем.

Вогт задумчиво потер подбородок.

— А ведь в этой фразе — «он один» — что-то есть…

— С чего ты взял?

— Не знаю. Я просто почувствовал, что это так.

— Ты почувствовал, Вогт! — воскликнула Наёмница, взмахнув руками. — Опять! Снова! Вот это аргумент! И доказательств не надо!

Вогт покрылся розовыми пятнами. Наёмница покраснела.

— Извини, — внезапно сказала она и положила ладонь ему на плечо. — У меня нервы сдают. Я не понимаю, что происходит. Как будто все здесь хочет, чтобы мы поссорились. Будто завидует нам.

— Может, так оно и есть, — согласился Вогт.

Его голос звучал легко, ни тени обиды. «Все-таки хорошо, что у меня есть Вогт», — подумала Наёмница. Та ее истерика, когда она испугалась, что он оставит ее одну в тумане, была, конечно, чрезмерной… и все же отражала ее истинные чувства.

— Еще я увидел странный дом… — Вогт рассказал ей доме, находиться в котором можно было, лишь будучи пронзенным насквозь.

— Кому бы взбрело в голову делать такое? — усомнилась Наёмница.

— Вероятно, дом был самым обычным. Но он воспринимал его как место, где он испытывает постоянную боль. Что и нашло выражение в его мирке.

— Ты о демоне?

— Верно. Хотя я бы предпочел называть его «бог». Потому что он создатель.

— Если он все это создал, а теперь ведет на нас охоту, значит, это туманное пространство — нечто вроде ловушки.

— Похоже на то, — согласился Вогт.

Наёмнице явственно представился огромный голодный паук, беззвучно ожидающий их приближения. Чутко прислушивающийся к каждому их шагу… Брр. Лучше не думать об этом.

— Идем, — поторопила она Вогта.

— Куда? — Вогт вопрошающе осмотрелся.

— Влево. Вправо. Вперед. Назад. Когда ничего вокруг не видно, направления перестают иметь значение. Пошли куда-нибудь. Ты вообще веришь, что где-то здесь есть выход?

— Нет. Но это не важно. На объективно существующий выход мои убеждения не влияют.

— А его убеждения?

— А вот его убеждения, к сожалению, определяют все здесь.

***

Прошло сколько-то времени — при отсутствии солнечного света невозможно определить, сколько, однако более чем достаточно, чтобы впасть в отчаянье. Никто не встретился, ни на что не наткнулись. Лишь жемчужно-серая пелена тумана вокруг, вызывающая желание вытащить глазные яблоки и хорошенько протереть их в надежде на возвращение нормального зрения.

«Останься, — шептал туман. — Есть ли смысл идти дальше, если везде одно и то же?» Он насмехался, но затем заплакал как ребенок: «Будь со мной, будь со мной, будь…»

Наёмница потрясла головой, пытаясь вытряхнуть из своего разума настойчивый голосок.

— Там впереди что-то есть, — прошептал Вогт.

Наёмница сощурилась, но ничего не разглядела.

— Ничего хорошего, — тем не менее заключила она.

— Наверняка, — согласился Вогт с несвойственным ему пессимизмом.

Теперь и Наёмница различала бледно-красное свечение. Оно не сопровождалось шумами или движением, но ноги Наёмницы тяжелели с каждым шагом. Опасность. Вот что значит красный свет — опасность. По мере приближения он набирал яркость, как будто горизонт им преградила стена огня. Наёмница споткнулась и встала.

— Я не хочу идти дальше.

— С нами ничего не случится, если мы не станем подходить слишком близко.

— А тебе известно, в какой момент станет слишком близко? Я не пойду.

— Что ж, тогда я иду один, — решил Вогт.

Это заявление послало волны паники по всему телу Наёмницы. Она вцепилась в руку Вогта, готовая уговаривать и уговаривать, но увидела в его взгляде дурное, непреодолимое упорство, с которым ей уже доводилось сталкиваться. Уговоры бессмысленны. Лассо бы помогло — но не факт. Ее плечи устало поникли.

— Тогда я иду с тобой.

Стоило им оказаться в пределах красного свечения, как оно как будто бы стало менее ярким, почти терпимым. Что ж, хотя бы их избавили от самой возможности подобраться слишком близко: русло высохшей реки, похожее на трещину в земле, преградило им путь, отделяя их от стены сплошного красного света. Туман растянулся в русле, как вода, и, посмотрев вниз, Наёмница увидела сквозь его розовато-белую дымку мертвые серые водоросли и круглые, обкатанные водой камни. «Мост где-то поблизости», — подумала Наёмница за секунду до того, как Вогтоус крикнул:

— Вижу мост!

Чувствуя оглушение, путаясь в ногах, с трудом двигаясь сквозь уплотнившийся воздух, Наёмница проследовала к Вогту. И взглянула на мост…

Туман долго ел старый веревочный мост, сделал его черным, хрупким. Веревки совершенно истлели, и только нехватка реалистичности в этом мирке не позволяла мосту обрушиться. Перекладины в центре моста отсутствовали, будто кто-то в бессильной ярости ударил по ним кулаком, выбив их, словно зубы. По-прежнему стояло абсолютное безветрие, но мост тихо покачивался.

Рот Вогта приоткрылся в изумлении.

— Я узнаю это место! А ты?

— Нет, — солгала Наёмница.

— Помнишь, в самом начале Игры… нам пришлось перейти через мост… он тебя очень напугал. Странно, что мы снова видим его здесь.