Игра Бродяг

«Это называется криминальная передача. Они не пугаются, ведь это то, что они привыкли смотреть с самого детства. Только смерть и насилие способны привлечь их внимание. Постепенно им требуются все более и более жестокие образы».

— Гадко, — вздрогнул Вогтоус.

Немного успокоившись, он снова начал читать вывески. «Книжный магазин». Это звучит хорошо — ведь Вогт любил книги.

«Загляни в витрину», — разрешила Она.

Вогтоус не знал, что такое витрина, а поэтому посмотрел в большое-пребольшое, почти во всю стену размером, окно. На полочках за окном стояли красиво подсвеченные маленькие книжечки в разноцветных обложках. На всех обложках было примерно одно и то же: оскаленные зубы, ножи, когтистые пальцы, широко раскрытые в ужасе глаза и капли, струйки, лужи крови. Вогтоус задержался у витрины не долее нескольких секунд.

«Им нравится читать о всяких ужасных событиях, — любезно пояснила Она. — Ведь это помогает им увериться, что их собственная жизнь не так уж и плоха».

— Я не представляю, как мне найти выход, — пробормотал Вогт и с тоской посмотрел в небо, все такое же неживое и застывшее, но теперь чуть розоватое.

***

Итак, первый вопрос: кто начал Игру?

Пытаясь сосредоточиться на размышлениях и отвлечься от битого льда, переполняющего желудок, Эхо бродила по берегу. К тому времени ее босые ступни настолько замерзли, что она перестала ощущать боль от острых камней.

Как тяжко размышлять, когда время ускользает, как лягушка из рук; когда ты просто злая маленькая женщина, что всю жизнь предпочитала драться вместо того, чтобы думать. Эхо сжала ладонями виски и застонала, но затем заставила себя сосредоточиться.

Одно ей было известно наверняка: в Игру ее втянул Вогт. Вогт… что вообще она знает о Вогте? Поначалу он утверждал, что сам является божеством и обладает некими сверхспособностями. Потом заявил, что все его способности — это часть Игры, а вне Игры он обычный человек. Эхо подумала о Вогте-младенце, рожденном у небрежной, равнодушной матери. Он должен был умереть еще тогда… но не умер. Несмотря на постоянный недокорм и недогляд, он оставался здоровым. Была ли Веления в прямом смысле его матерью, ведь между ними не прослеживалось никакого внешнего сходства? Или же она была лишь средством, чтобы Вогт проник в этот мир? Нет, Вогт с самого начала не являлся обычным человеком. Невидимый кокон, уберегающий его от повреждений, был с ним с самого начала — задолго до Игры. И Вогт пытался убедить ее в своей обычности лишь потому, что не ведал о ее осведомленности.

С Вогтом Эхо вошла в Игру и наблюдала, как мир искажается под влиянием Игры, следует за ней, прогибаясь ей в соответствие. Только одно существо могло быть в ответе за столь грандиозные изменения. Тот, кто когда-то положил этому миру начало. Игру начал Бог… Но почему именно Вогт оказался вовлечен в нее, стал в ней главным действующим лицом? Казалось, Вогт уже родился с пониманием, что ему однажды предстоит сделать…

Эхо упала на колени, придавленная масштабом собственных размышлений. Ей хотелось вернуться к временам, когда она ломала голову над проблемами вроде — сожрать эту дрянь, или пусть догнивает?

***

Осознав, что магазины ему никак не помогут, Вогт перестал интересоваться ими и полурысью, полугалопом достиг перекрестка.

— Куда мне теперь? — растерянно спросил он. — Вперед, налево, направо?

«Одна подсказка, Вогт: туда, куда они не хотят идти».

— Ты о прохожих? — Вогтоус осмотрелся. — Тогда налево — там вроде бы не так многолюдно.

Он побежал мимо серых столбов, опутанных веревками. «Столбы здесь вместо деревьев?» — подумал он.

«Нет, вместо деревьев у них воздухоочистители».

— Похоже, что эти воздухоочистители не очень-то справляются. У меня уже голова раскалывается.

«А вместо травы у них асфальт. Пусть это немного ужасно, но это то, о чем они мечтали. Их дети сходят с ума, знаешь? Поэтому их кормят успокаивающими таблетками. Это удобно, но, к сожалению, таблетки сдерживают развитие ума — каждое последующее поколение все тупее и тупее».

— Достаточно ерничать, — угрюмо прервал ее Вогт. — Тебя забавляет рассказывать мне об этом, не правда ли?

Он устал, ему отчаянно не хватало воздуха, поэтому он двигался все медленнее. Если бы Вогт увидел себя со стороны, то поразился бы, какая бледная, серая у него кожа.