Игра Дракона или Конан в Вестеросе

Корабли Пайка пришлись по душе Конану: быстрые, но вместительные галеи с широкими парусами и массивным тараном на носу. С высоких мачт свисали отвратительные украшения: связки отрубленных голов, источающих невыносимое зловоние — для устрашения противника, как пояснил Конану Пайк. Конану подобная демонстрация показалась чрезмерной, но его черные корсары восприняли этот обычай, напомнивший им собственные кровавые традиции, чуть ли не с восторгом. Их не смутило даже то, что среди этих, уже порядком подгнивших, голов встречались и свежие, отрубленные у их собственных собратьев.

Пиратская эскадра шла на восток, мимо разграбленных и сожженных рыбацких деревень, потом повернула на север. Здесь уже и вовсе не встречалось никаких поселений — только сплошная стена джунглей и топких болот. Вскоре Конан понял, почему тут нет людей: в один из дней, когда они проплывали мимо устья небольшой реки послышался оглушительный рев и из окруживших реку мангровых зарослей шумно хлопая перепончатыми крыльями, вылетела невообразимая тварь. Похожая на огромную ящерицу с зубастым клювом и зелено-белой чешуей, она имела не менее тридцати футов от кончика хвоста до носа, размах крыльев был и того больше. Чудовище сделало круг над кораблями, но после того как в него выпустили пару стрел из закрепленной на носу баллисты, со злобным шипением улетело вглубь материка.

— Виверна, — ответила Лисса на молчаливый вопрос Конана, — из-за них эта часть Соториоса и зовется Виверновым мысом. Они тут кишмя кишат.

— Веселое должно быть местечко, — усмехнулся Конан, провожая взглядом улетавшее чудовище.

— Это пегая виверна, она не самая страшная, — пояснила Лисса, — болотные виверны например еще больше, но они ленивы и редко улетают далеко от своих гнезд. А вот буробрюхи — не больше мартышек, но зато охотятся стаями, порой чуть ли не сотнями. А хуже всех — тенекрылы, которые охотятся только ночью. Их черные крылья и чешуя делают их почти невидимыми… до того самого мгновения, как они обрушатся из темноты на свою жертву.

Лисса помолчала и потом добавила.

— Ужасные твари…но не такие страшные, как драконы.

— Драконы? — кинул быстрый взгляд на нее Конан, — ты видела хоть одного?

— Никто не видел живого дракона вот уже полтора столетия, — сказала Лисса, — считалось, что они все вымерли, пока на востоке не появилась Дейенерис Таргариен, именуемая также Матерью Драконов. Как говорят, она откуда-то достала яйца драконов и сумела пробудить этих тварей к жизни. Когда же они подросли, она огнем и кровью прошла по берегу Залива Работорговцев, свергая Мудрых и Добрых Господ. Ее драконы сожгли объединенный флот Волантиса, Юнкая и Астапора, а приведенная ею с севера орда дотракийцев утопила в крови восставший Миерин. После того, как она свершила это, Дейенерис уплыла на запад, вернуть трон Вестероса, что принадлежал ее отцу, взяв с собой дотракийцев, воинов-евнухов и своих драконов.

— Весело у вас тут, — повторил Конан. Рассказы Лиссы напомнили ему о других драконах: черных тварях на немедийских стягах, принесших в Аквилонию, Час Дракона, раскинувшего свои черные крылья над несчастной страной. Мысли об этом, видимо, отразились и на его лице, так что Лисса, испуганно взглянув на него, невольно отодвинулась. Конан повернулся к ней и дружелюбно улыбнулся, показывая, что его не стоит бояться.

— Кстати о королях и королевах, — сказал он, — почему Даррен зовет тебя принцессой?