Игра Эндера

— Да. Я не первый предложил такую версию. Но именно я первым поверил в нее. Есть кое-что еще. Но все это выглядит слишком по-детски и слишком глупо, так что зенобиологи, не стесняясь, посмеялись надо мной. Баггеры — это насекомые. Они напоминают муравьев или пчел. Королева-матка и рабочие особи. Возможно все это зародилось сотни лет назад. Но это объясняет образцы их поведения. Можно вполне уверенно сказать, что ни один из тех баггеров, которых нам удалось увидеть, не в состоянии произвести на свет новое поколение маленьких баггеров. Поэтому то, что они сохранили способность одновременно думать об одном и том же, разве не говорит о существовании королевы-матки? Разве не может королева быть центром группы? Что это может изменить?

— Так, значит, именно королева руководит группой-сообществом.

— Для меня это очевидно. Но не для всех остальных. Подобного не было во времена Первого Нашествия, так как оно носило захватнический характер: Второе Нашествие имело целью создание новой колонии. Чтобы отделить новый рой или что-нибудь в этом роде.

— И для этого они привезли королеву.

— В фильмах о Втором Нашествии, где они наносят поражение нашему флоту на орбите кометы.

Он вызвал фильм на дисплей и укрупнил изображение вражеских кораблей.

— Можешь показать, где корабль королевы-матки?

Все оказалось ловко замаскировано. Долгое время Эндер вообще не мог ничего разглядеть. Корабли баггеров передвигались — все вместе, дружно. У них не было ни флагманского корабля, ни так называемого центра. Но шаг за шагом, когда Мазер снова и снова повторял отдельные эпизоды фильмов, Эндер наконец заметил общую схему движения баггеровских кораблей. Они все шли радиально и были сфокусированы вокруг одного центра. Центральный объект также перемещался, но было очевидно, что именно он — глаза всего флота, главная его фигура. Именно с точки зрения этой центральной фигуры принимаются все решения. Это был единственный отдельный корабль. Эндер заметил это.

— Видишь, понимаешь? Я тоже в свое время заметил их маневр. Но мы единственные из всего множества людей, которые смотрели этот фильм. Ведь правда же, все очевидно?

— Они заставили этот корабль маневрировать подобно обычному боевому кораблю.

— Они знали, что это их слабое место.

— Ты абсолютно прав, это — королева. Но когда ты разгадал их загадку и пошел в атаку на конкретную цель, они могли сосредоточить весь свой огонь именно на тебе, они могли просто подорвать тебя в воздухе…

— Я знаю. В этой части я сам не все понимаю. Не то, что они пытались остановить меня — они стреляли в меня. Все было так, что я бью королеву, пока не стало слишком поздно. Возможно, в их мире королев никогда не убивают, лишь берут в плен. Я сделал то, что, по их мнению, не мог сделать никакой враг.

— А когда она умерла, все остальные тоже умерли?

— Нет, то они вели себя очень глупо. В первом корабле, куда мы зашли, баггеры были еще живы. Но чисто на органическом уровне. Они не двигались, ни на что не реагировали, даже тогда, когда наши ученые попытались вскрыть и проанатомировать некоторых для того, чтобы больше узнать о них. Спустя некоторое время они все умерли. Со смертью королевы в этих маленьких телах не осталось ничего, что связывало бы их с жизнью.

— Почему они не поверили тебе?

— Потому что мы не нашли королеву.

— Ее могло разорвать на кусочки.

— Превратности войны. Биология на войне всегда занимает лишь второе место после выживания. Но некоторые ученые все-таки вертятся вокруг моей точки зрения. Однако никто из них не может окончательно поверить, пока все факты не будут налицо.

— А что, на Эросе нужны особые факты?

— Эндер, оглянись вокруг себя. Не люди выстроили все эти лабиринты. Мы предпочитаем высокие потолки, а не норы. Здесь находился передовой рубеж баггеров во время Первого Нашествия. Они обосновались здесь задолго до того, как мы узнали, что они находятся именно здесь. Мы живем в улье баггеров. Но мы уже сполна расплатились за аренду. Многим матросам это стоило жизни, пока мы комната за комнатой занимали этот каземат. Баггеры насмерть стояли за каждый его метр.

Теперь Эндер понял, почему комнаты казались ему такими чужими и неудобными.

— Я не знал, что раньше это место не принадлежало людям.