Игра Льва

У Халила мелькнула мысль, что, возможно, Борису хотят сохранить жизнь, поскольку он очень ценный консультант. Однако Малик заверил, что русский слишком много знает, поэтому должен навсегда замолчать. И все же жаль, что его, Асада Халила, который наслушался столько оскорблений от этого неверного, лишили удовольствия перерезать Борису глотку.

Вернувшись в кресло, Халил съел рогалик, который по вкусу отдаленно напоминал пресный лаваш, и запил апельсиновым соком с привкусом металла от банки. Даже редкие случаи употребления американской пищи убеждали Халила в том, что либо у американцев вообще нет вкуса к еде, либо они терпимы к невкусной пище.

Халил почувствовал, что самолет снижается гораздо быстрее. Он посмотрел в иллюминатор и увидел в отдалении море огней — наверное, это был город Денвер. Самолет совершил несколько маневров, затем из динамика раздался голос второго пилота:

— Мистер Перлеман, мы начинаем заход на посадку в аэропорт Колорадо-Спрингс. Пожалуйста, пристегните ремни безопасности и приготовьтесь к посадке. Мы приземлимся через пять минут. Небо безоблачное, температура шесть градусов Цельсия.

Халил застегнул ремень и услышал щелчок вышедшего шасси. Через несколько минут самолет оказался над посадочной полосой, а еще через несколько секунд колеса шасси коснулись бетона.

— Добро пожаловать в Колорадо-Спрингс, — прозвучал из динамика голос второго пилота.

Халил почувствовал необъяснимое желание крикнуть второму пилоту, чтобы он заткнулся. Сейчас ему захотелось очутиться не в Колорадо-Спрингс, а в Триполи. И не надо приглашать его в эту страну безбожников. Он убьет того, кого следует убить, и уедет домой.

Самолет свернул на рулежную дорожку, второй пилот отодвинул в сторону дверь кабины, выглянул в салон и крикнул:

— Доброе утро.

Халил не ответил.

— Мы едем на стоянку, перед заправкой высадим вас. Вы знаете, как долго пробудете здесь, сэр?

— К сожалению, не знаю. Возможно, пару часов, а может, и меньше. Но с другой стороны, совещание может затянуться, потом подписание контрактов, а затем, наверное, завтрак. Так что я могу вернуться часам к девяти. Но не позже.

— Отлично. Мы в вашем распоряжении. Вас здесь будут встречать, сэр?

— Боюсь, что нет. Я должен встретиться с партнерами в здании главного терминала, так что мне потребуется транспорт, чтобы добраться туда.

— Посмотрим, что можно сделать. Думаю, проблем не будет.

«Лир» подрулил к ряду больших ангаров. Халил расстегнул ремень безопасности и взял чемодан, наблюдая за пилотами. Достав из чемодана оба «глока», он сунул их за пояс и прикрыл пиджаком. Затем встал и с чемоданом в руках подошел к пилотам.

— Сэр, вам будет удобнее в кресле, — заметил второй пилот.

— Ничего, я постою здесь.

— Как вам будет угодно.

Халил оглядел площадку и ангары. Как и в аэропорту Лонг-Айленда, он не заметил ничего подозрительного. И поведение пилотов не вызывало тревоги.

«Лир» замедлил ход и остановился возле площадки. Появились мужчина и женщина в комбинезонах, но Халил по-прежнему не чувствовал опасности. И если даже они поджидают его, то он успеет отправить их всех в ад, прежде чем сам вознесется в рай.

Он вспомнил, как Малик однажды приехал в тренировочный лагерь вместе с духовным наставником, который сказал ему: «Послушай меня, Асад. Если даже самая малая часть твоего джихада завершится успешно, то тебе будет даровано место в раю. Аллах судит не так, как судят люди, он судит по тому, что видит в твоем сердце, а люди не могут этого видеть. В священной книге сказано: „Если ты умрешь или будешь казнен во имя Аллаха, то его прощение и его милость многократно превзойдут все богатства неверных“. Аллах не считает число врагов, которых ты уничтожаешь ради него; он считает только врагов, которых ты всем сердцем поклялся уничтожить».

Малик поблагодарил духовного наставника, и тот ушел, а Малик пояснил Халилу его наставления: «Аллах очень доволен, когда добрые намерения венчаются огромным успехом. Постарайся убить их всех и остаться в живых».

Глядя сквозь лобовое стекло кабины, Халил подумал, что сумеет сделать это. Он чувствовал — его миссия будет успешно завершена.

Пилот заглушил двигатель и сказал:

— Теперь можете сойти на землю, сэр.

Халил посторонился, пропуская в салон второго пилота, который подошел к выходу и открыл дверь. Затем он опустил трап, сошел на землю и протянул руку, чтобы помочь пассажиру.

Халил проигнорировал протянутую руку, он стоял в дверном проеме и изучал обстановку вокруг самолета. Площадку освещали большие прожекторы, на ней находилось всего несколько человек. Это вполне объяснялось поздним временем — ведь по местному времени было всего два часа ночи.

Пока он стоял в проеме, пилот оставался в своем кресле, и Халил понимал, что сможет сбежать, если понадобится.