Игра на чужом поле. 30 лет во главе разведки

Благодаря Лидии мы были как нельзя лучше информированы об организации “Спасите свободу”, во главе которой стоял Райнер Барцель, тогда молодой протеже Аденауэра. Эта организация находилась на крайне правом фланге политического спектра. Она поддерживала Отто фон Габсбурга в его намерении стать королем Венгрии и вела форменный крестовый поход против любого политика Федеративной республики, если возникало подозрение, что он не принадлежит к правым.

Казалось, что звездный час Лидии пришел, когда она в начале 60-х годов сообщила нам о договоренности Брандта и Штрауса встретиться для беседы с глазу на глаз в ее квартире. Может быть, тогда намечались первые шаги к созданию большой коалиции между ХДС и СДПГ? Мы пребывали в более чем напряженном ожидании, но о ходе и исходе этой беседы я смог узнать лишь многие десятилетия спустя, читая мемуары Вилли Брандта. Она состоялась после строительства стены летом 1961 года, и с того момента Сюзанна Зиверс прервала всякие контакты с нами.

Я часто спрашивал себя, что побудило ее, несмотря на неприятие ГДР и тюремный опыт, регулярно приходить на конспиративные встречи и собирать для нас достоверную информацию. Вознаграждения, получаемого от нас Зиверс, хватало на покрытие ее расходов — и только. Будь она двойным агентом, попыталась бы подробнее разузнать о нашей службе, но этого ни разу не случилось.

Позже мы узнали, что Сюзанна Зиверс в 60-е годы перешла на службу в БНД и работала в Гонконге, Токио, Маниле, Джакарте и Сингапуре. Из документов БНД мы узнали, что ее шеф в 1968 году запрашивал у начальника стратегической службы 96 тыс. марок в качестве вознаграждения для сотрудницы, — стало быть, Зиверс была не мелкой рыбешкой. Прекращая свое сотрудничество с БНД, она, по слухам, получила за услуги западногерманской разведке 300 тыс. марок.

Берлинская конференция министров иностранных дел держав-победительниц в январе 1954 года отличалась от предыдущих встреч только тем, что ее безуспешный исход был очевиден с самого начала. Каждый знал карты остальных, блеф исключался. Тем не менее дни работы конференции оказались временем лихорадочной активности разведок всего мира, сотрудники которых собрались в Берлине. Наш еще не вполне оперившийся аппарат был недостаточно подготовлен к такому событию, и консультанты из СССР не скупились на советы.

Во время одного совещания офицер, специально приехавший из Москвы, поучал нас, что для случаев вроде этой конференции безусловно необходима “малина”. Переводчик пришел в замешательство, и я объяснил, что это русское слово означает не только ягоду, но и публичный дом.

Итак, нам предстояло создать мнимый публичный дом, чтобы там развязывать языки участникам конференции и устанавливать контакты с ними. Все это легко сказать, однако мы не имели ни малейшего опыта работы в этой отрасли шпионажа. Самым спешным образом под любовное гнездышко был оборудован домик в берлинском пригороде Раухфангсвердер: внизу — жилая комната с видом на озеро и установленное нами подслушивающее устройство, наверху под самой крышей — крошечная спальня с фотоаппаратом, вмонтированным в лампу на потолке вместе со вспышкой за инфракрасным стеклом. Тому несчастному, который обслуживал аппаратуру, приходилось втискиваться в “темницу” — стенной шкаф, и двинуться он мог только тогда, когда женщина со своим кавалером уходила из спальни.

Затем следовало найти подходящих дам. Вначале мы по наивности попросили помощи у бывшего начальника берлинской полиции нравов, но когда раздобытые им проститутки предстали перед Штальманом, тот только лаконично заметил: “Такие и за марку никого бы не сняли” — и сам принялся за поиски. В каком-то кафе он уговорил нескольких привлекательных девушек, склонных к приключениям и не имевших ничего против того, чтобы сделать приятное социалистическому отечеству, да еще и подзаработать.

Неофициальным сотрудникам нашей службы надлежало, рассыпавшись по Западному Берлину, устанавливать контакты в пресс-центре или в кафе и ресторанах и найти кандидатов, достойных приглашения на вечер с дамами в непринужденной обстановке.

Конференция началась, наша команда с нетерпением ждала, но все еще не показывался ни один гость. Наконец в последний день один наш сотрудник появился с западногерманским журналистом. Если я не ошибаюсь, фамилия того была Янзен. Наша команда пришла в движение. На стол выставили еду и напитки, дамы приняли соответствующие позы. За аперитивом перепутали бокалы, так что возбуждающее средство принял не гость, а хозяин “малины”. На десерт последовал конфискованный порнофильм, пожертвованный экспертом в области морали. Сначала гость отремонтировал проектор, а когда наши люди как зачарованные уставились на экран, он, скучая, удалился на кухню и предался там беседе с экономкой. К дамам Янзен не проявил ни малейшего интереса. На ночь он устроился на двух придвинутых друг к другу креслах и охранял сон нашего руководителя, улегшегося на диване.