Игра на изумруд

– Александр Александрович, не принимайте это близко к сердцу, – ответил ему дедушка. – Вы лучше представьте себе, какой эффект произведет этот портрет, если дать публике возможность рассмотреть его получше!

– Афанасий Николаевич, я тут раздумываю, как бы вовсе обойтись без этой картины, а вы мне предлагаете… Хотя… А ведь это выход! Я все боялся, что зритель, обнаружив такое вот комическое сходство изображения с моей персоной, станет веселиться не в самых подходящих сценах. Но если его специально выставить на всеобщее обозрение, то все сочтут, что именно так и задумано!

– А что, Александр Александрович, не разрешите ли вы мне выкупить этот портрет по окончании сезона? – неожиданно предложил дедушка. – На память о вас и о том, как вы хитроумным способом устроили мое возвращение на сцену.

– Не сочтите, что я пользуюсь своим положением, – тут же среагировал антрепренер, – но раз уж это мой портрет, то позволю оставить за собой первоочередное право на его выкуп. Полагаю, и Екатерина Дмитриевна захочет того же. Ну-с, идемте переодеваться, скоро начинать.

– Дедушка, а ты действительно хотел купить этот портрет? – спросила я, когда мы остались одни. – Или думал подбодрить господина Корсакова?

– И то и другое. Но поднять настроение было важнее. Ну да мне действительно пора готовиться.

– А я пойду Петю встречать, а то опять станет топтаться на крыльце.

Помимо Пети мне пришлось встретить и Григория Алексеевича Вяткина, так что на репетиции в зале было двое зрителей. По ходу спектакля все время что-то падало, что-то отказывалось работать, но, как ни странно, все эти в общем-то привычные мелкие неприятности никак не отразились на игре актеров.

– Вот теперь я спокоен, – сказал Александр Александрович, едва опустился занавес. – А то все боялся, не напрасно ли мы объявили на завтра второй спектакль.

К вечеру я разволновалась так, что руки дрожать начали. Не за себя и не за премьеру. За дедушку. А он ходил спокойный-спокойный. Хорошо, что подошли циркачи и отвлекли меня от волнений. Во-первых, самим своим приходом, которому я была очень рада. Во-вторых, тем, что как-то само получилось некоторое развлечение: я все пыталась угадать, кто и кем был на арене, потому что там я всех видела в цирковых костюмах и гриме, и ловкий акробат из номера «Два-Мальдини-Два», к примеру, одетый в сюртук, а не в трико, смотрелся совершенно иначе.

Мы немного поговорили, и для меня незаметно настало время занять свое место в суфлерской будке. А вскоре открылся занавес, и все волнения сразу и окончательно забылись.

Портрет, тот самый, Александр Александрович собственноручно вынес на авансцену и дал зрителям сравнить изображение с оригиналом. Для начала раздались отдельные смешки, а вскоре весь зал смеялся от души. А уж когда Штольц-Туманов, игравший Чарльза, заявил в полном соответствии с текстом роли: «Я буду хранить этот портрет, пока у меня есть комната, где его приютить», это вызвало просто громовой хохот.

А дедушка был просто великолепен, смешон, мил и трогателен. Выглядел он заметно старше, чем в жизни, и это натолкнуло меня на мысль, что на самом деле он совсем еще не стар и, может быть, зря всего себя посвящает нам с мамой. Что ему совершенно не поздно заново начать актерскую карьеру, а может, и новую личную жизнь.

После спектакля вновь образовался полнейший хаос. Господин Вяткин с чего-то стал интересоваться у нашего антрепренера, будет ли у актера Кузнецова бенефис в этом сезоне, чем развеселил нас с дедушкой и привел в задумчивость Александра Александровича. Все принимали поздравления, многие и подарки. Меня, как ни странно, поздравляли с дедушкиным успехом наравне с ним самим. Суета прекратилась лишь с приглашением труппы на фуршет. В этот раз и мы с дедушкой поприсутствовали, в результате домой вернулись поздно. И встали тоже поздно, почти к обеду, а вскоре уже пора было снова идти в театр. Так что воскресенье промелькнуло как-то очень уж стремительно, хотя и очень приятно.

Приятно было читать в газетах рецензии, слышать овации в зале. А дома нас ждал еще один приятный сюрприз: приехали дедушка Алексей Тывгунаевич с дочерью Авуль, или в крещении Настей. За разговорами, подарками и прочей суетой, связанной с гостями, спать мы легли далеко за полночь. Но утром встали рано, потому что с вечера дедушка Алексей пригласил нас на рыбалку и мы не раздумывая согласились.

18