Игра на изумруд

– Сестры наши слово Божие и в более дальние края доносили, до самого Ледовитого океана! Даже с его берегов к нам слова благодарности приходят за просветление и обращение к истинному Богу. Вот и селькупы те с благодарностью пришли и с дарами. А среди прочих даров был камень. Зеленый, как стекло, а размером с куриное яйцо. Я сама да и сестры наши не горазды в каменьях разбираться. Решили, что камень он и есть просто камень. Он с того самого дня запросто на подоконнике у меня в келье[7] лежал. Среди прочих пустяков. Второго же дня заглянула к нам в обитель княгиня N, известная своим усердием в делах веры и не раз монастырю нашему и приюту при нем помощь оказывавшая. Вот княгинюшка-то и разъяснила, что камень этот – изумруд и что цена у него несусветная. Я и припомнить не могу, что она про цену его в точности сказала, какие такие цифры называла. Помню лишь, что в полное изумление от тех цифр пришла. Княгиня погостила всего ничего да и уехала, оставив меня в раздумьях. С одной стороны, ежели она права, то от камня можно много денег получить и потратить их на благое дело. Но с другой стороны, княгиня стара, глаза видят плохо, да и камень с виду невзрачен, не блестит, не переливается. И откуда у селькупов таким каменьям взяться? Каменья в горах находят, а не в тайге.

– Селькупы – племя кочевое, – пояснил епископ. – От Урала до озера Байкал кочуют. А на Урале изумруды – дело почти что обычное. Не блестел же камень оттого, что не обработан, не отшлифован и не огранен.

– Ну откуда мне обо всем этом знать было? – чуть обиделась Серафима и даже развернулась в сторону от Макария и лицом в нашу сторону. – Так я решила камень этот владыке отправить. Договорились, что с самого раннего утра, сразу после молитвы, сестра Евдокия его и повезет в город, благо и другие дела там имелись. Насчет возка договорились. После молитвы Евдокия ко мне зашла, камень тот в ладанку[8] положила – едва он там и поместился, ладанка-то небольшая совсем, – и пошла к дому Ивана Кузина, что у нас при монастыре извозчиком. Сама пошла оттого, что от дома извозчика к городу прямо ехать. А если бы ему к монастырю подъезжать, так круг бы получился, а второй обратно. Вот и пошла Евдокия. Но не дошла. Упокой, господи… И камень тот, пропади он пропадом, не донесла – похитили камень.

Монахиня замолчала, собираясь с духом. Никто ее не торопил.

– Что еще рассказать, уж и не знаю.

– А кто еще, кроме сестры Евдокии и вас, знал, что княгиня в камне изумруд признала? – поинтересовалась я.

– Да никто, – уверенно ответила настоятельница. – С чего мне с сестрами о суетном беседы вести? Княгиня мне наедине сказала, что это изумруд. А Евдокии я только и сообщила, что она с утра камень должна будет архиерею свезти. Та, как должно, ни о чем не переспрашивала, а исполнила, как велено было. А что не до конца, так в том не ее вина. Вы уж, Дмитрий Сергеевич, сыщите злодея. Перед Богом он ответит в свое время. Но и перед людьми ответ держать тоже должен!

– Буду стараться, – просто сказал следователь.

У меня в голове крутилось сразу столько мыслей, что я не понимала, какую из них начинать думать. Хотя главной на тот момент была мысль о том, что не могло исчезновение камня быть случайным.

– Дмитрий Сергеевич, – обратилась я к следователю. – А вы сестер в монастыре опрашивали?

– Скажем так: опрашиваем. Хотя, возможно, мои люди уже и закончили, но я с ними еще не встречался. И результатов вскрытия пока не знаю. Так что сказать мне вам больше нечего.

– А можно нам в монастырь съездить? – обратилась я ко всем сразу. – Мы же этим себя опасности не подвергнем?

Архиерей чуть кивнул, но счел нужным оставить решение за полицейским.

– То, что преступником является одна из сестер или иной человек из монастыря, – сказал тот, – можно предполагать лишь теоретически. Так что, думаю, опасности нет. А раз меня вынудили привлечь вас к следствию…

Ох, какие молнии засверкали! Сначала во взоре игуменьи Серафимы, когда разговор зашел о подозрении, хотя бы и «теоретически» падающем на одну из сестер, а потом в скрестившихся взглядах епископа и следователя. Это уже при словах о «вынуждении».

– …То съездите, – продолжил Дмитрий Сергеевич, выдержав взгляд епископа. – Может, свежим глазом увидите то, что мы не заметили.

– Так возьмите мой возок, – предложила монахиня. – Я тут до вечера пробуду, а вы к тому времени обернуться успеете.

– Что-нибудь еще? – спросил епископ.

У меня ни вопросов, ни пожеланий, помимо уже высказанных, пока не было. Но у Пети они нашлись:

– Ваше преосвященство, – умоляюще обратился он к хозяину дома. – Я в гимназии учусь, и даже поездку в святой монастырь в совершенной близости от города господин инспектор народного образования, если о ней узнает, может расценить как нарушение гимназического устава и счесть достойной наказания…

– Хорошо, – понял его просьбу епископ. – Я переговорю с его превосходительством и попрошу не препятствовать в исполнении моего поручения.

– Спасибо! – обрадовался Петя.

На прощание мы все трое приняли благословление, сперва от игуменьи, а потом и от епископа.