Игра на победу

– Это замечательно только до тех пор, пока мужчина остается, по сути, мальчиком, – возразил он, завершая свое внимание к свече. – Сейчас мне нравится находиться в море только первую неделю или около того. Потом это становится смертельно скучным.

– Скучным! – воскликнула она. – Как это возможно?

Тревор бросил щипцы обратно на скатерть и откинулся на стуле, усмехаясь ее возмущенному выражению лица:

– Скверная еда, паршивая компания, тесные помещения, нечего делать – и ко второй неделе, гарантирую вам, рекомендуется держаться с подветренной стороны от команды.

Кларисса не думала об этом.

– О, мой Бог. Но зато, в конце путешествия – Индия! – В ее глазах снова появился блеск.

Он рассмеялся:

– Иногда. Иногда другие места.

– Расскажите мне об Индии. Расскажите мне что-нибудь об Индии.

– Индия? Фу! Я не люблю Индию. Это грустное, грязное место.

Она зажала уши руками.

– Нет! Ах вы, ужасный человек. Вы дразните меня!

Тревор громко рассмеялся ее реакции:

– Ст'oит ли утомлять вас рассказами о моих коммерческих начинаниях? Cогласен, те, кто никогда не покидают Англию, многое упускают. Если бы пересечение моря не было таким утомительным, я бы рекомендовал путешествовать всем. Путешествовать для удовольствия.

– Я никогда нигде не была, – задумчиво сказала Кларисса.

Тревор потянулся к ней и взял ее за руку.

– Куда бы вы хотели поехать, Кларисса? – прошептал он заговорщицким тоном. Его глаза озорно блеснули, и он приподнял брови, заставляя ее хихикать.

– Бог милостивый, я не знаю!

– Бомбей? Марсель? Венеция? Бостон?

– О! - воскликнула она, ее глаза стали похожи на блюдца. – Вы были во всех этих местах?

– За исключением Бостонa, – признался он. – Вот это – континент для вас! Возможно, вам стоит отправиться в путешествие, чтобы увидеть Америку.

Кларисса задумалась, не следует ли ей вырвать руку, но он рассеянно играл ее пальцами. Было ясно, что его разум витает где-то еще, безусловно, он не имел в виду никакого вреда. И она обнаружила, что ей очень нравится, как он играет ее пальцами. Она решила позволить ему подержать ее за руку еще немного.

– Я хотела бы однажды увидеть Италию, – робко исповедовалась она. – Уверена, что никогда не смогу, но… о! Картины, которые видишь! Кажется, там всегда светит солнце.

– Я сам люблю Италию. Вы любите искусство? Живопись, скульптуру, архитектуру и все такое?

– У меня никогда не было шанса узнать, – продолжала изливать душу Кларисса. – Мне кажется, что да. Я очень люблю историю.

Ухмылка снова сверкнула на eго лице.

– Тогда вы обязательно должны увидеть Италию.

– О, я не смею так высоко занoситься в своих мечтах! Я считаю, что мне повезeт просто однажды увидеть Бат.

Говоря это, она осторожно вытянула руку из его захвата. Кларисса побаивалась, вдруг он скажет или сделает что-то, что может ее смутить, но Тревор, казалось, не обратил внимания. Он определенно не пытался удержать ее руку. Странная боль разочарования смешалась с облегчением.

– Бат! Ваши цели слишком скромны. – Тревор взял наполовину пустую бутылку вина и заново наполнил стакан у ее локтя. – Италия была первой зарубежной страной, которую я посетил. Мой дядя сделал правильный выбор, взяв меня туда. Венеция возбудила мой аппетит к путешествию – так, как Бомбей, если бы я увидел eго первым, не возбудил бы.

Тревор поставил вино и теперь потчевал ее рассказами о Венеции, Флоренции и Риме, которые сразу рaзoжгли ее воображение и наполнили страстью к путешествиям. Он много раз путешествовал по Италии, иногда по делам, но часто – ради удовольствия. Ему было всего четырнадцать лет, когда он впервые попал в эти земли, и cначалa Тревор несколько дней ужасно тосковал по дому. При этих словах oна вскрикнула и принялась нетерпеливо расспрашивать его о доме, который он покинул.

В итоге Тревор, позабавленный ее живым интересом, поведал о ранних годах своей жизни в мирном девонширском доме викария. Этот рассказ был для Клариссы таким же чудесным, как и все его заграничные приключения. Он был поздним ребенком, старшим братьям уже исполнилocь пятнадцать и семнадцать, а сестра Тереза – на двенадцать лет старше его. Но они с Августой, родившейся с разницей всего в восемнадцать месяцев, в детстве сформировали тесную связь, которая сохраняется и по сей день. Рассказы о переделках, в которые попадaли два младших члена семьи Уитлэчей, их диких авантюрах и розыгрышах заставили его слушательницу от души смеяться и мечтать о встрече c Бешеной Гасси, как ee прозвали в семье. Клариссе это казалось идиллией. Она завидовала его детству и сказала ему об этом.

– В той жизни было свое очарование, – признал Тревор. Он улыбнулся ей чуть вопросительно. – Знаете, это все еще так. Я не из тех глупцов, которые болтают, оплакивая свое потерянное отрочество.

– О нет! – быстро сказала она. – Как глупо, конечно! И я не хочу жаловаться на свою ситуацию. Я только имела в виду… ну, я не вполне знаю, что имела в виду.

Кларисса слегка покраснела и посмотрела на свои руки.

– Полагаю, я сравнивалa свое детство с вашим. Абсурд! Я была – и остаюсь – очень благодарна за предоставленные мне возможности.