Игра на Цезаря (СИ)

– Здравствуйте, уважаемая, – важно добавил от себя Эрик.

Селянка вновь тормознула:

– И вам… не болеть, добрые люди, – не то пожелание, не то вопрос о намереньях.

Пришлось в оных срочно убеждать:

– Мы – из столичной газеты «Ладмения. Будни». Приехали собрать материал для статьи о лучших здешних ковроделах. Ваша замечательная деревня очень ими славится.

– Так если уже «славится», к чему еще о ней «собирать»? – хмыкнула тетка.

– Понимаете… меня, кстати, Пашутой зовут. А это…

– Емельян. О-очень приятно.

– А вы?

– Тетка Лукера, – выдавили в ответ. – Так чего вам надо?

– Я ж говорю, госпожа Лукера, написать статью о лучших местных ковроделах. Мне, честно говоря, – и доверительно скривила мину. – живописать о либрянских порядком обрыдло. Да и не справедливо это, когда всего в нескольких милях от столицы живут такие таланты, до сих пор анонимные.

– Какие-какие? – сузили на меня глаза.

– Не названные по именам. Знают ведь только о попереченских коврах, а кто их конкретно создает, наши читатели…

– И разве вам лишняя известность не нужна? – влез Емельян-Эрик. – Лишняя известность – лишние покупатели.

– А-а. Лишние, – протянула со значением тетка. Мы утвердительно-радостно закивали. – Так мы с мужем – не пауки. У нас лишних рук в работе нет.

Вот так, значит?.. Попробуем зайти с другого «крутого борта»:

– Госпожа Лукера, а может, вы нам подскажете кого-то из ваших… коллег? Наша газета весьма солидна и пишет лишь о самых уважаемых гражданах страны. Юристах, торговцах, земледельцах… аристократах.

Ну да – «уважение» лишним не бывает. И в подтверждение этому драгоценный «язык» задумчиво скосился в небо:

– А-а… ну-у… Так о чем мне вам рассказывать то?

– О чем? – едва не подскочила я. – О трудностях вашего ремесла, которые вы с мужем геройски преодолеваете. О достоинствах вытканных лично вами ковров. О…

– Только – уговор, ребяты!

– О чем? – прицельно прищурились мы.

– Я вам всё подробственно опишу, но, чтоб к другим у нас в Поперечке… «калекам»…

– Ни-ни, – заверила я очень твердо. – Если, госпожа Лукера, «подробственно». Иначе наше начальство заставит еще и у…

– Айда в дом! – резво подорвались меж нами по узкой тропе.

А кто ж против такого поворота?..

Внутри двухэтажного, занавешенного плотными шторками «храма профтайн» было приятно свежо, хоть и слегка попахивало мокрой шерстью вперемешку с хной. Бр-р. То еще сочетание. На любителя.

– Квасу холодного хотите?

– Не-ет. Спасибо.

– Да, пожалуйста.

– А-а… Сейчас принесу. Присядьте пока… под иконки за стол.

– Тысь моя майка, – выдохнув, проводила я хозяйку взглядом до двери. – Проверка, как на госгранице. Только что крест не заставила лобызать.

– Угу, – прищурился по углам Эрик. – Хотя удостоверения наши… даже не спросила. Особенности деревенского фактора?

– Так точно. Бумажкам здесь верят мало. В основном глазам. Так что, постарайся изобразить ими преданность ремеслу ковроделья.

– Ковроткачества.

– Что? Да какая разница?

– Ну, не скажи. Мы ж с тобой – газетные профессионалы.

– Ой… Что-то меня и от тебя… тошнит.

– А может…

– А вот и квасок! Холодненький. С медком, мятой.

– Я передумала. Можно и мне его? – ушла прямо из-под рыцарского носа большая кружка в испарине. – А ты, Емельян, пока начинай. Интервьюируй госпожу Лукеру.

– Чего ему со мной?.. О-ох, прости Господи наши грехи.

И процесс получения информации, наконец, пошел…

Через час с четвертью мы владели ей не хуже начинающих подмастерьев, освоив такие термины, как «подрунивание» (относительно шерсти), «свойлачивание» (как характеристика качества ковра), «лизунцы» (в виде залога здоровья овец), но до нужной нам «тропки на бугор» так и не дошли. Пришлось сворачивать вновь:

– А скажите, госпожа Лукера, вы тоже в своих коврах придерживаетесь традиционных мотивов?

– Чего-чего? – открыв рот, поинтересовались у меня. – Я песни, когда тку, девушка, не пою.

– Ой, я про рисунок на ковре. Ну, местное попереченское «клеймо».

– А-а, – еще шире открылся у интервьюентки рот. – Ну, а как же? Придерживаюсь. Такое у нас правило, чтоб, значит, были.

– А что именно «были»? – нахмурил Эрик лоб.

– Так эти деревья с бугра. Закрученные сосны да березы.

– Закрученные? – заинтересованно оторвалась я от блокнота. – А как это?

Тетка Лукера после паузы выдохнула:

– А вот так… Вывихами да колесами. Дурной у нас лес на бугре. И место там дурное. Но, опять же, памятное. Был специалист из вашего музея в Куполграде пять или шесть лет тому назад, так он всё там излазил и сказал, что закрутила те деревья енергия. Сила, значит.

– Ага, – теперь открыла рот я. – Сила? А как она себя проявляет?

– Ну-у, – надула щеки тетка Лукера. – Как она себя… – и, вдруг, подпрыгнула на стуле. – А вот еще наша с мужем заслуга: мы свои ковры пропитываем особенным раствором. И они тогда не блекнут много лет… Чего ты не записываешь?

– Я пи-шу, – почесала я за ухом карандашом.