Игра начнется в понедельник

— Не вздумай — ткнула пальчиком я его в грудь — Тем более к своему начальнику. Я с тобой.

— Хорошо — Арсений притянул меня к себе и чмокнула в нос — Но смотрю, тебя не смущает то, что он тоже полетит.

— Смущает. Даже раздражает. Но я обещала Маринке.

Да, конечно, я была немного обескуражена. Но наверное, это всё мои тренировки, которые я начала ещё в детстве. Прятать эмоции я научилась на раз-два, чтобы мама лишний раз меня не «спалила». Отсюда и извечные претензии Валеры, что я бездушная кукла. А это просто срабатывал рефлекс. Вот и сейчас Арсений не поверил мне, по крайней мере, посчитал, что я не искренняя с ним. Это уже в самолёте я решила, что пора поговорить с Фохтиным. Я ведь начинаю новую жизнь. Пусть уж лучше старая останется завершенной главой. Да, эти четыре часа, что я провела в небе, мне было о чем подумать.

И вот снова город моей мечты. И снова пасмурный, но не менее яркий и пестрый. Широкие улицы, улыбающиеся люди, непривычное движение и знаменитые красные автобусы, которые словно каравеллы проплывают средь лондонских малолитражек, коими забиты улицы.

Если прошлый раз я таскала Маринку по музеям, в которых она, в принципе, ещё ни разу за столько лет не была, то теперь настала ее очередь организовывать культурную программу. Мы осмотрели два помещения, которые предположительно могли подойти под галерею, затем встретились с дизайнером, который готов был выполнить любой каприз за наши деньги. Ну и конечно, стороной меня не обошла ночная лондонская жизнь. А англичане, как оказалось, могли отдыхать.

Я каждую минуту влюблялась в этот город все больше и больше, понимая, что он создан прям для меня. Его шумные пабы, которые к вечеру набивались до отказа, и возле них образовывались целые очереди из желающих подкрепиться крепким элем, спортивные бары, где собирались фанаты футбольных команд, просматривая игры своих кумиров. И каждый камешек в старых зданиях был пропитан настроением, которое передавалось воздушно-капельным путем, то восторженным, то восхищённым.

Да, и конечно нельзя не отметить площадь Пикадилли, где круглосуточно собираются музыканты, художники. Она наполнена звуками музыки, пропитана запахом масла и акварели. Это ведь рай для свободной творческой личности.

Ой, и снова к Маринке…у нас же на носу день рождения. И не то, чтобы на носу, а вот-вот, то есть уже сегодня. И самое главное, что она в заботах о галерее даже забыла о том, что в их огромный дом была приглашена целая куча народа.

Конечно, когда ты каждый день выглядишь как звезда, то волноваться о том, что ты не успела привести свою внешность в надлежащий вид нет смысла. Но это не в правилах Марины, которая ныла по поводу того, что она ничего не успевает. На меня бы посмотрела. Я за время, что провожу в мастерской совсем стала похожа на неандертальца. Алекс, русскоязычный стилист, который обслуживал мою подругу, так и заявил. Он долго-долго вычесывал мои волосы, пытался сделать что-то с руками на которых красовались запущенные ногти. А зачем мне маникюр, если я каждый день вожусь с глиной? Вот что значит, когда мужик к тебе не предъявляет требований. С Фохтиным такого не было. Я каждый день должна была выглядеть на все сто, да и вообще, мне этого хотелось.

А вот он в этот вечер был прекрасен.

Среди этой пёстрой массы гостей, которые то и дело сыпали комплиментами в адрес виновницы торжества, я его заметила сразу. На лице поросль в виде аккуратной бороды, волосы подстрижены, на фигуре идеально сидит тёмно-синий костюм, а на белой рубашке расстёгнуты две верхние пуговицы, предоставляя обзору мощную шею.

Кажется, я совсем увлеклась его разглядыванием. И даже не заметила, что его насмешливый взгляд адресован мне. Сердце снова заходилось в груди от волнения. Оставив своих собеседников, он медленно двинулся ко мне.

— И знаете, я был поражен насколько тонко Вы прочувствовали душу скульптуры. Да-да! У нее есть душа — анализировал свое приобретение тот самый литературный критик, который купил у Марины мою работу. Я устало слушала его болтовню и похвалы. И наверное, спасение в лице Фохтина я принимала с благодарностью.

— Добрый вечер! Надеюсь, не помешают вашей беседе? — говорит мягко, а глаза хищно горят, готовые прожечь дырку в моем собеседнике.

— Я как раз рассказывал Дарине, насколько она талантлива.

— О! С этим я поспорить не могу. Поэтому хочу ненадолго ее украсть у Вас.

Не-не, на такое я не соглашалась. Дайте мне что-нибудь потяжелее отбиваться от него. Черт его знает, что у него на уме. Но навязчивый критик оставил нас, переключив свое внимание на другую персону.

— Удивлен, что ты здесь — заявил Фотин.

— Думаешь, у меня нет права поздравить единственную подругу?

— Я про это не говорил — он пробежался взглядом по моей фигуре, обтянутой бордовым гипюровым платьем — Потрясающе выглядишь.

— Спасибо, я знаю! — оскалилась я.

— Какая ты злая девочка.

— Фохтин, говори, что нужно и проваливай. Нет желания с тобой говорить.

— А придется. Я настроен на продолжительную беседу — издевается, сволочь!

— Давай сразу перейдем к сути. Выяснять кто и в чем виноват это глупо.