Игра наслаждения

— Аппетитные соски.

Он накрыл ладонью вторую грудь и задел большим пальцем напряженный бугорок.

— Соски, созданные, чтобы, обнаженными, завлечь мужчину.

Он поднял ее грудь и припал губами к горячему твердому узелку.

Реджина судорожно дернулась, охваченная водоворотом ощущений. Наслаждение и жар несли ее бурным огненным потоком, оседавшим в самом низу живота. Джереми неожиданно оторвался от соска, и горячий язык стал обводить влажными кругами ее грудь, от верхушки до основания. Все это время пальцы терзали второй сосок.

Ее тело наполнялось и наполнялось мучительным желанием. Он снова вернулся к ее губам, клеймя их жесткими быстрыми поцелуями. Она не могла оставаться неподвижной, каждое движение его пальцев казалось единственно нужным, необходимым, и она словно раскрывалась ему навстречу.

— Может, ты права, — прошептал Джереми, почти не отрываясь от ее губ. — Может, ты и в самом деле рождена для этого. Твои соски сводят меня с ума.

Он впился в ее губы, грубо, требовательно, впитывая ее свежесть, пожирая… Пальцы напряглись, сжимая сосок все крепче.

— Я сделаю так, что ты никогда не забудешь эти ощущения, — прорычал он Прямо ей в губы. — Даже когда меня нет, я хочу, чтобы ты чувствовала, как мои пальцы ласкают, стискивают, разогревают, перекатывают сосок… — Он впился в ее губы. — Разогревают для меня… Делают твердым… для меня. — Он все сильнее кусал ее губы, не давая вздохнуть, проникая языком едва ли не в горло.

Господи Боже, нет на свете ничего более пылкого, чем неопытные девственницы! Стоит чуть разжечь их, и они взрываются бурным вулканом. Как только покажешь им, что такое настоящее наслаждение, они день и ночь будут молить тебя о повторении. Смотрят на тебя обожающими глазами и не видят твоих недостатков.

Неудивительно, что мужчины платят за них астрономические суммы.

Одна такая к его услугам… если он решится. Если… черт, он и без того как пьяный, готов взорваться и утопить ее в озере своих густых кипящих сливок. Размазать их по ее невероятным соскам и заставить вылизать остальное досуха, высосать его страждущую плоть.

И это только начало. Она и половины его соков не вытянет! У него останется еще достаточно, чтобы воткнуть палку между ее ног и излиться в раскаленную тесную дыру.

«Проклятие! Я обезумел, позволив всему этому зайти так далеко… она сводит меня с ума своими наглыми, бесстыжими речами. Кому не захочется взять ее? Она так чертовски решительна… кто знает, на что отважится… и с кем».

Он оторвался от ее губ, продолжая, однако, играть с соском. В воздухе вспыхивали молнии. Кажется, сам сатана его морочит! В конце концов, кто кем управляет? Он — своим чертовым отростком или наоборот? И уж конечно, не она, с ее твердыми чувственными сосками, зрелым девственным телом и свежим неопытным ртом?!

— Для невинной крошки ты ведешь игру наслаждения чересчур искусно, — пробормотал Джереми, стараясь прийти в себя.

Реджина на мгновение закрыла глаза, когда он отнял руку и небрежно натянул на плечи то, что осталось от лифа. Вот и все на сегодня. Она не сумела ему угодить. Теперь он оставит ее и уйдет к опытной женщине, которая утолит его жажду.

— Ты идешь к ней, так ведь?!

— Может, и не придется, если получу здесь то, что мне необходимо.

Это не он говорит! Это его проклятый неуемный пенис, пропади он пропадом!

— Я могу дать тебе все, на что способна она.

— Но я купил ее. Так что хочешь не хочешь, а она должна подчиняться.

Ее тело непроизвольно дернулось.

— Если, как говоришь, у тебя достаточно соков для двоих, то и денег немало, — выпалила она. — Заплати за меня, Джереми, купи мое тело. И тогда уже мне придется подчиняться!

Его чресла мучительно напряглись. Вряд ли он вообще сможет выйти из этой комнаты. Никогда в жизни он не слышал подобных требований. Никогда в жизни девственница не молила взять ее в подобных выражениях. Никогда он не встречал женщины с такими чувствительными сосками. Как можно ей противиться?

Но он должен! Ему велено притворяться. Разыгрывать комедию, а не пытаться раздеть ее и завлечь в постель! Что ж, больше у него нет сил притворяться.

Но все же нужно попробовать. Может быть, если он унизит ее, запугает, изложит самые жесткие правила, совершенно невозможные ограничения, она откажется от этого сумасбродства и на этом все закончится. Он попытается, изобретет самые гнусные условия.

— Если я куплю тебя, шлюха, значит, куплю твою жизнь. И буду диктовать каждый твой шаг. Я буду приходить и уходить когда захочу. Стану брать тебя когда пожелаю, а не когда попросишь ты. А если мне не захочется отведать твоих прелестей, что ж, тем хуже для тебя. Я не люблю просьб и приставаний, не терплю неповиновения. Содержанка, которой я плачу, всегда покорна, приветлива и готова раздвинуть ляжки. У меня много замыслов, которые ты, хоть и живешь в доме отца, должна умудриться выполнить… если я решу купить твое тело. Ясно?

Горло Реджины перехватило, но дрожь, охватившая ее, оказалась достаточно красноречивой. Не в силах говорить, она кивнула.