Игра не для всех. Крым 1942

Ну что, поползут вперед, попробуют снять несколько мин? Или все же откатятся назад?

Поползли назад…

— Офицер — тот, кто слева, четвертый в колонне! Начали!!!

В воздух взмывает осветительная ракета, запущенная Михаилом — и в ее свете я тут же ловлю в полукрест прицела диверсанта, ползущего рядом с командиром. Выдох… Мягко тяну за спуск.

Сухой щелчок вместо гулкого выстрела — и противник замирает на земле. А рядом раздаются частые щелчки «наганов», снаряженных «Брамитом» — бойцы в считанные мгновения выбивают замыкающих группу солдат врага.

Одним точным движением поднимаю рукоять затвора винтовки и отвожу его назад — из магазина вылетает пустая гильза. Тут же посылаю его вперед, дослав, таким образом, еще один патрон, и опускаю рукоять затвора вправо.

В этот раз моей целью становится сам офицер, уже успевший развернуться в нашу сторону и открывший огонь из автомата короткими очередями. Ловлю в прицел его руку — и тяну за спуск на выдохе. Без должной практики и снайперской подготовки такой выстрел вряд ли бы был успешен, но в очередной раз срабатывают поднастройки Александра — пуля попадает в локоть правой руки будущего «языка», оборвав его огонь.

— Гранаты!

Михаил командует своим ребяткам — и мгновенно привстав, два бойца тут же запускают в воздух «колотушки», полетевшие в головы вражеского отделения. Я же, вновь перезарядив винтовку, успеваю выстрелить в немца, также замахнувшегося для броска гранаты. Пуля ударила в грудь противника, опрокинув его на спину. А парой секунд спустя гулко грохнули сразу три взрыва…

Последнюю пару патронов отстреливаю по разведчикам, дернувшимся было на выручку к командиру. Оба в цель. Однако «язык» неожиданно резво вскакивает на ноги и бежит к уцелевшим своим — или немец понял, что его пытаются взять живым, или умом тронулся от страха и потери крови. Но дать ему уйти я не имею никакого права…

— Вперед! Живым брать!

Вскакиваю сам с одновременным запуском еще одной осветительной ракеты, выхватив из заранее расстегнутой кобуры вороненый «ТТ». Со мной синхронно поднимается «группа захвата» из двух бойцов с трофейными автоматами. На короткой дистанции забега мы выдаем очень приличную скорость, но на границе прохода, вырезанном в проволочном заграждении, вынуждены залечь: нас встречают три короткие автоматные очереди. Боец, залегший слева от меня, грубо выругался — пуля зацепила руку. А вот второй разведчик двумя точечными, ответными очередями по два, максимум три патрона, заставил противника замолчать. И тут в дело вступил я, обратившись на немецком к уцелевшему командиру вражеской разведгруппы:

— Господин офицер, вам нет смысла умирать, сдавайтесь! Я гарантирую вам жизнь, оказание необходимой медицинской помощи, неприкосновенность военнопленного!

Переход на чужую речь произошел автоматически, словно тумблер в голове переключили. Причем язык врага срывается с моих губ столь же естественно, что и родной. Н-да, игровые поднастройки — это действительно вещь…

После короткой паузы в ответ раздается:

— Я не могу сдаться младшему меня по званию!

— А в каком вы звании?

Мне действительно это интересно.

— Обер-лейтенант!

— Хорошо, обер-лейтенант, вы сдадитесь равному вам по званию! А теперь встаньте, поднимите руки так, чтобы мы видели ваши пустые ладони, и идите в нашу сторону.

После короткой паузы вражеский командир действительно поднялся на ноги, но показал только левую руку:

— Правая ранена, не могу выпрямить!

— Хорошо, отведите пустую кисть в сторону, чтобы я увидел пальцы.

Немец послушно показал и правую, немного расслабив меня своей послушностью.

А затем вторая осветительная ракета потухла — и прежде, чем в воздух взмыла третья, обер-лейтенант опустил левую руку, несмотря на мои требования. Мгновением спустя в свете очередной трофейной «люстры», я разглядел зажатый в ней «вальтер»…

— Не стрелять!!!

Поздно. Немец успел дважды нажать на спуск, злобно оскалившись — но обе пули достались бойцу, до того столь удачно положившего последнего вражеского автоматчика. А в следующий миг раздался отчаянный вскрик:

— Сашка!!!

И прогремевшая слева очередь трофейного МП-40 срезала врага…

Со всех ног бегу к офицеру, иррационально надеясь, что противник всего лишь ранен. И он действительно ранен — смертельно. Кровь густо течет сразу сквозь четыре дырки в животе и раскрытого рта, жадно хватающего воздух.

— Дурак! Мог бы жить!

Немец с видимым трудом ответил, делая короткие паузы между словами:

— В плену… У большевиков… Не выжить…

— Идиот… Это ложь! В отличие от вас, выродков, мы над пленными не издеваемся!

— Не смей меня обманывать, большевик… Скоро ты умрешь… Вы все здесь умрете…

— Даже не надейся, урод! Раздолбали мы вас! И Берлин в 45-ом взяли!

Но обер-лейтенант — если это действительно его звание — меня уже не слышит. Глаза его неподвижно замерли, глядя в небо, а дыхание прервалось. Сплюнув от досады, я двинулся к замершему у убитого товарища раненому бойцу:

— Знаешь по-немецки?

Разведчик коротко, но очень злобно посмотрел на меня, процедив сквозь сжатые зубы:

— Нет!

После чего развернулся к павшему и тихо запричитал: