Игра не для всех. Крым 1942

Я первым вскакиваю с земли, пока оглушенные и израненные осколками пулеметчики затихли. Перезарядить ППШ нечем — в горячке оставил диски в ячейке — потому в бой иду с трофейным карабинов, к которому примкнут немецких ножевой штык. Однако и со стороны врага раздается суровый, властный голос:

— Infanterie, anden Bajonett-Angriff!!!

Немцы не хуже меня осознают опасность своего положения — и прижатые к воде, драться они будут до последнего. Потеряв преимущество в огневой мощи — наши гранаты летели прежде всего к пулеметным расчётам — враг видит в рукопашной последний шанс на спасение. Потому по команде офицера (ну возможно и унтера) вторая волна десанта человек в двадцать встаёт и кидается нам навстречу. Несколько секунд спустя две людские волны схлестнулись в яростной сшибке…

Вражеский выпад сбиваю стволом винтовки, одновременно шагнув влево и уведя корпус с линии атаки. От удара карабин отводит назад; обратным движением вонзаю штык точно в живот немца и тут же вырываю клинок из человеческой плоти. Справа зарокотал МП-40 германского командира, но его практически сразу заткнул яростный рев ППД Архипова. Политрук сгоряча высадил весь диск, но вместе с офицером положил ещё трех фрицев. Слева же рослый германец, умело отбив нацеленный в живот укол, сам пробил противника штык-ножом. Но не успел он его освободить, как тяжелый удар моего приклада сбил гренадера на землю.

Противники вблизи меня кончаются, я выхватываю ТТ из кобуры. Гремит восемь частых пистолетных выстрелов, и каждая пуля находит свою цель, стремительно переламывая ход боя в нашу пользу. Последних немцев пограничники добивают уже у самой воды, задавив числом отчаянно дерущихся «зольдат», не просящих пощады. Впрочем сейчас, разгоряченные схваткой бойцы, озлобленные потерями товарищей и отчаянным сопротивлением врага, вряд ли бы среагировали на поднятые руки…

Глава 11

6 июля 1942 года, 8 часов 47 минут утра. Район железнодорожной станции Придача, г. Воронеж. 41-й пограничный полк 10-й стрелковой дивизии НКВД.

…— Значит еще раз проинструктируйте людей: никаких развернутых цепей, никакого бега в рост с криком «ура» — передавят, как котят!

Собравшиеся вокруг меня командиры взводов, некоторые «замки» и политруки внимательно слушают, хотя на лицах некоторых и написано непонимание моих слов и даже недоверие. Ну и хрен с ними, сомневаться могут столько, сколько хотят, мне важно, чтобы мои команды выполнялись в точности — тогда может, и сохраним роту. И Архипов оказывает мне огромную поддержку тем, что всецело признает мою власть и подчиняется, как старшему по званию. Хотя фактически, институт политических руководителей в Красной армии нередко приводит к двоевластию и ненужному раздраю между начальствующими лицами, особенно губительному в критические моменты. Политруки, комиссары — это ведь не кадровые командиры с полным военным образованием, у них свои задачи по поддержанию морального духа бойцов. Хотя фактически, сколько было ситуаций на войне, когда самоуверенные, честолюбивые и порой просто дурные люди мешали командовать профессиональным военным — не счесть! Вот и сейчас то, что я говорю, понимают и принимают не все. Те же Полянских и Калагов очевидно представляли себе, что поредевшая за последние два дня рота все равно кинется в лихую штыковую как 4-го числа, у реки — да в рост, не кланяюсь пулям! Только вот тогда нас с противником разделяло меньше ста метров, немцы не успели закрепиться, а атака была вынужденной мерой для ликвидации плацдарма. Сейчас все гораздо сложнее и страшнее…

— Средств усиления у нас нет, потому в полосе наступления роты давить огневые точки будет пулеметный взвод и снайперско-стрелковая группа. Я присоединюсь к прикрытию. Оно выдвигается вперед группами по два-три человека ДО начала атаки. Сержант Лопатин, ваша задача — постараться подобраться метров на триста к противнику, используя любые возможные укрытия, после чего дождаться сигнала общего наступления.