Игра по чужим правилам

– Ясно. – кивнул Виктор. – Но, боюсь, вы меня переоцениваете. Кто я такой, в конце концов? Мэнээс-недоучка, всего лишь… Вам бы Димку сюда, вот кто соображал…

Он, к сожалению, мёртв уже, как минимум, два года. – сухо ответил мальчик. – Так вы нам поможете?

Сделаю что смогу. С чего вы рассчитываете начать?

– Увы, Виктор Иннокентьевич, в теории я разбираюсь слабо, и уж тем более – в ваших достижениях. Некогда было вникнуть, да и образования, если честно, не хватает. Думаю, когда мы вернёмся в Москву, генерал познакомит вас со своими специалистами – с теми, кто сейчас изучает архивы «спецотдела». Вот там и решите, чем заняться в первую очередь. Но, если хотите знать моё мнение – сначала надо наладить «детектор Десантников», а ещё лучше – научиться самим их производить. Нет никакой гарантии, что не существует других групп Десантников…

– Я вам больше скажу! – перебил собеседника Виктор. – есть уверенность, что они имеются. Не факт, что у нас, в СССР – но есть точно. В Штатах, в Южной или Центральной Америке наверняка. Мы как раз собирались ими заняться, когда…

– …когда вас разогнали. – закончил Женя. – Ну что ж, Виктор Иннокентьевич, пора бы довести эту работу до конца. Как вы считаете?

– Компаньеро Эугенито!

Женька обернулся. Кармен стояла шагах в десяти позади, на тропинке, и махала рукой. С плеча у неё свешивалась на ремешке коробочка портативной рации.

– Команданте Коста просит поторопиться. Рейс «Апатиты-Москва» отправляется через три с половиной часа, а нам ещё надо дозаправиться в Кандалакше…

1979 г., июль.

Кандалакшский залив.

Утро новой надежды.

Вертолёт описал широкую дугу над побережьем и повернул к северо-западу, где за утренней дымкой, на противоположной стороне залива, лежала Кандалакша. Гражданского аэропорта там не было – только небольшая площадка, которой пользовались лёгкие самолёты и вертолёты военных, пограничников и лесоохраны.

Ребята прилипли к круглому иллюминатору. Женька рассматривать пейзажи не стал – только косился в ближайший иллюминатор. Посмотреть было на что – слева раскинулась ртутная, тронутая лёгкой рябью, гладь Белого моря. Справа топорщилась зелёная щетина леса, вдали поднимались низкие сопки и поблёскивали, словно осколки разбитого вдребезги зеркала, озёра, озерки, ручейки.

А в мозгу у него – у «Второго», если уж на то пошло, – крутились, повторяясь раз за разом, как на заевшей пластинке, куплеты незамысловатой песенки из не снятого ещё кино:

«Как хорошо подняться в облака,В облака, подняться в облака.Если смотреть на жизнь издалека,

То она беспечна и легка…»[4]

Да уж, беспечная и лёгкая жизнь им точно не светит. «Туман войны» – вот правильное определение, подсунутое ему сознанием «Второго». Впрочем, как любит повторять напарник-двойник из будущего: «кто-то обещал, что будет легко?»

«На Земле бывают приключения такие,Ты про них не слышал и во сне.Там живут не ангелы, а грешники простые,Потому они милей вдвойне…»

Остальные пассажиры видами не заинтересовались. Генерал, накинув на плечи бушлат, что-то стремительно строчил в своём блокноте. Кармен, прикрыв глаза, откинулась на спинку дерматинового сиденья с неизменным «Скорпионом» на коленях, и пребывала то ли во сне, то ли в медитативном трансе. Виктор тоже затих на своём месте – его внесли в вертолёт на руках, а каталку пристроили возле створок кормового люка, притянув, чтобы не ёрзала туда-сюда, грузовыми стропами.

«Божию коровку ты отсюда не увидишь,Не заметишь маленький ручей.Люди не обидят, и людей ты не обидишь,С высоты не видно мелочей…»

Ну, вот и этот этап их приключений позади, думал Женька, и «Второй» из глубины сознания участливо ему поддакивал. Что будет дальше – не знал никто. Предстояла уйма дел, и все они были первостепенными: освоить использование и выпуск «детекторов Десантников», разобраться с шифрованными записями в блокнотах погибшего в Силикатах парня, выловить клочки полезной информации из архивов «спецотдела». И, самое главное – нащупать, наконец, следы «шефа», загадочной личности, чьи уши торчат из-за кулис во всех почти эпизодах с участием Десантников. Скорее всего, это и будет теперь их главной проблемой, главной задачей – и, вместе с тем, самой эфемерной, с наименьшими шансами на успех.

Вертолёт затрясло, замотало из стороны в сторону так сильно, что Женька едва успел ухватиться за сиденье, Аст с Миладкой не удержались у своего иллюминатора, громко стукнулись лбами и расхохотались. Из двери в голове салона высунулся пилот – в синей, с меховым воротником, «лётной» куртке и матерчатом шлемофоне.

– Держитесь крепче, товарищи. – предупредил он. – Погода портится, будет сильно трясти.