Игра по своим правилам

Акоста вел огонь с левого плеча. Отражаясь от прилива, стреляные гильзы щадили лицо стрелка. Он нажал на спусковой крючок карабина ровно десять раз, ведя огонь форсированными очередями, и израсходовал весь магазин. Сменив обойму, Акоста чуть поубавил свой пыл. Переместив левую руку за магазин и коснувшись пальцем предохранительной скобы подствольного гранатомета, он тщательно прицелился. Но стрелять не спешил. Он вслушивался и вглядывался. Он отмечал каждую автоматную очередь своих боевиков, накрывших ураганным огнем группу диверсантов, зарегистрировал в голове каждый выстрел противника. И предварительно определил численный состав неприятеля. Их было трое или четверо. Он не добавил к этому «всего». Рано. Он был опытным бойцом и командиром. За его плечами много десятков успешно проведенных операций. Он не раз оказывался в схожем положении, когда противник намеренно или в силу обстоятельств разбивался на подгруппы. И Акоста всегда выявлял скрытую единицу.

Правой рукой он потянулся к рации и отдал приказ всем бойцам усилить огонь. Казалось, он забыл о гранате в стволе. Его черные глаза шарили по близлежащей территории; невольно его взгляд касался резких теней, указывающих на то, каким образом диверсанты сумели пробраться к объекту незамеченными. Акоста покачал головой и усмехнулся.

Он был на своей территории, на своей родной земле. Его отряду противостояли чужаки, в задачи которых входят полное взаимодействие и поддержка. Их боевая единица похожа на шприц со смертельной инъекцией. Резкий нажим на поршень, и ядовитая смесь тугим потоком выбрасывается через иглу. Затем следовало обратное движение поршня. Акоста не преуменьшал и не преувеличивал. Тактика одинакова что в Колумбии, что в России. Удар — отход. Сейчас россияне промазали, но им нужно выбираться из-под плотного огня. Вот сейчас...

* * *

Николай прислонился к ограде, вынул из кармашка пару кокаиновых листьев и сунул их за щеку. Сморщился, пережевывая: «Горьковатые вообще-то».

— Питьевой соды бы не помешало, — громко высказал он пожелание и сморщился уже от грохота автоматных очередей, от криков партизан, подбадривающих себя гортанными возгласами. А со стороны флигеля с прислугой не донеслось ни одного звука.

— Зачем тебе сода? — спросил Тимур. Он сидел рядом с товарищем и держал автомат на коленях.

— Для выделения слюны. Вообще кока помогает при горной болезни. Я, кажется, серьезно занедужил. Вот лупят колумбийцы! Нет ли среди них нашего ныряльщика Энрике... А Джеб с Чижом, наверное, гранитной крошкой покрылись. Прикинь, Тима: живые памятники.

— Да, хреново им. С десяти точек по ним гвоздят. — Тимур повернул голову и смерил расстояние до обстреливаемого парапета. Чтобы пересечь этот участок, нужно связать противника боем. И уже всей командой оказаться под огнем.

Акоста ждал от противника единственного шага: это ответный огонь одной скрытой подгруппы и отход попавшей в засаду под прикрытием другой.

Он нажал на спуск, и вниз полетела граната. Взрыв. По сути, шумовой эффект. Спереди и сзади у противника надежная защита от осколков. Те гранаты, что попадали в гранитное ограждение, отскакивали и разрывались в стороне; горячие осколки шипели, падая в воду бассейна, и рисовали на водяной глади нескончаемые круги.

Где вторая подгруппа? Акоста пересилил в себе желание огненным веером накрыть затененный участок у изгороди. Такая же ограда в сотне метров отсюда, у флигеля.

Диверсантам нужно убираться отсюда. Они не смертники. Их скрытый удар не выгорел.

Акоста даже зажмурился и в очередной раз прошептал сквозь зубы: «Вот сейчас...» Когда земля под ними кипела, а воздух плавился и гудел от свинцового роя. Он в любой момент ожидал ответных автоматных очередей, которые на несколько мгновений отрежут смертоносный шквал, и в этом коротком, но жизнетворном отрезке осажденные предпримут попытку вырваться из-под обстрела.

Бросили своих товарищей? Тогда они вдвойне самоубийцы. По одному, по двое им не выжить. Они живы, пока вместе.

Сейчас?

Нет.

* * *

Тимур был ровесником Кока, родился и вырос в Самаре. Мастер спорта по самбо. С невинной подачи Тимура — встретиться после дембеля и отдохнуть в египетской Хургаде — и началась их преступная деятельность. Они взяли большой куш, совершив нападение на российский транспортник, перевозивший контрабанду алмазов.

— Ты заметил, Чижик говорит «Чисто!» таким голосом, будто на толчке сидит? — спросил Кок. — И глаза у него при этом красные. Как у кролика. Знаешь, мне бабка говорила: «Не жилься — кишка вылезет». Родители: «Не ковыряй в носу — палец сломаешь». Не вылезла, не сломал. Значит, обманывали. Джеб снова по окнам стрелять начал. Слушай, слушай, Тима... — Кок поднял указательный палец. — По ним уже с пяти или шести точек отвешивают.

— Я заметил. Скоро окружать начнут.

— Да, не удалось нам тихим бесом подобраться к Рафаэлю...

— Слышь, Кок?

— Ну?

— Я давно хотел спросить тебя: почему ты болтаешь без умолку? У тебя что, мышцы на языке особые?