Игра правил

– Ты, блин, целый философский труд раздул из покупки оверпрайснутых шмоток, – округлив глаза от удивления, улыбнулся я. – Хоть я и не согласен с бессмысленной идеей переплаты, но мысль твою можно неплохо развить.

– Так покупка любого товара – это и есть философия. Всё приобретается по определённой причине, в сути которой и кроется философия покупки. А развить – в каком смысле? Что развить? Какую мысль?

– Мысль о кричалках и умелках, – уточнил я. – По идее, подобное деление относится не только к покупающим одежду людям. Оно в целом неплохо отражает все проявления людей. Если разобраться, то твоё деление будет уместно в любом аспекте жизнедеятельности: одни люди кричат, а другие умеют. И кричат обычно не умеющие. Кто умеют – не кричат. Сильные и уверенные в себе люди обычно добры и спокойны. А неуверенные и слабые всё время всех задирают и лезут в попытках самоутвердиться. По сути, исчерпывающим доказательством силы является её осознание. А стремление в признании силы со стороны исходит лишь от отсутствия силы. Кричалки прекрасно осведомлены об отсутствии у себя силы, и их крик является тщетной попыткой переубедить самих себя в обратном. А умелки, обладающие силой, не испытывают надобности в подтверждениях, оттого и не кричат. Кричалки могут и не иметь возможности покупать оригинальную брендовую одежду, но они всё равно будут желать кричать и, вероятней всего, будут покупать те самые подделки. А умелки, не имеющие возможности покупать дорогую одежду, будут прекрасно чувствовать себя и в одежде гораздо более низкого ценового сегмента. Я думаю, здесь дело не в материальной возможности человека, а в его внутреннем состоянии. Человек либо по жизни неуверенная в себе беспокойная кричалка, либо уверенная в себе спокойная умелка. А всё остальное – это следствия. Существует множество богатых людей, которым не нужна кричащая роскошь. Посмотри, к примеру, как одеваются и в целом живут многие богатые люди Европы и США. Это скромные люди, давным-давно всё доказавшие и себе и окружающим.

– Тут согласен, – кивнул Тарантино. – Приезжаешь в Эмираты, и если тебе навстречу идёт разодетый в сверкающие бренды клоун, то смело можешь спрашивать его на русском языке «который сейчас час?» или «как пройти в ближайший "Старбакс"?» А если идёт человек в бежевых шортах, белой майке и однотонных сандалиях, то он явно не говорит по-русски. Нашего брата легко узнать по неуёмным понтам.

– Да я не думаю, что дело в национальности или в стране, – исподлобья посмотрел я и пожал плечами. – Везде есть самодостаточные и реализовавшиеся люди, и везде есть неуверенные в себе выскочки. В любых условиях всё всегда зависит от выбора человека.

– Пока все ряженые клоуны, – брезгливо вертел нос Тарантино, – попадающиеся мне на отдыхе за границей, были в обязательном порядке русскоговорящими туристами с постсоветского пространства. Так что не знаю. Но я думаю, что, чем в человеке больше профессионализма, тем меньше в нём понтов. Пропорция обусловлена тем, что, реализуясь как профессионал, человек удовлетворяет жажду своей значимости в обществе и более не испытывает стремления в признании своего авторитета среди людей посредством внешней атрибутики. Грубо говоря, какому-нибудь заслуженному кардиохирургу со степенью доктора наук не нужны броская одежда и аксессуары. Он уверен в своей значимости и без них. Сложно представить доктора наук, разодетого в яркие побрякушки, как какой-нибудь популярный хип-хоп-исполнитель. Кричалок интересует обретение авторитета по внешним признакам: по атрибутике и повадкам. Умелок же интересует авторитет в навыках: по профессионализму и качествам личности. Кричалок интересует соперничество с другими людьми во внешнем лоске, а умелок – во внутреннем содержании. Кричалки убеждены в первичности внешнего, а умелки – в первичности внутреннего.

– А ты в чём убеждён? – с усмешкой спросил я.

– Мерилами авторитета человека, – без колебаний отвечал он, – лично для меня является компетентность и профессионализм, но никак не его часто искусственно раздутые регалии и добытые сомнительным способом должности и материальные блага. Чхать я хотел на внешний лоск и побрякушки. Меня интересует, что человек из себя представляет, если стряхнуть с него всю лишнюю мишуру и поговорить по душам. И если там пустота и поверхностность, то такой человек будет лишён авторитета в моих глазах. А наполненность делом и глубина мыслей получат от меня всецелое и безграничное уважение вне зависимости от прочих переменных.

– Да ты прямо серьёзный философ! – с неподдельным удивлением и восторгом я отреагировал на его вывод. – Мы, кстати, с Мотей и В плотно на умняк подсели крайние дни. Философствуем о жизни по полной программе.

– Мотя любитель, да, – с доброй улыбкой кивал Тарантино. – Но странно, что В участвует в подобной движухе. Он вроде как матёрый прагматик, и вялые рассуждения «о смыслах» ему бы даром не сдались.