Игра с мечтой

Прозвище на моей популярности никак не отражалось. Наоборот! Такой востребованности, как тогда – в той, школе, в том дворе, в том возрасте – с одиннадцати до четырнадцати лет – больше не было никогда. Но лично меня прозвище бесило. Та часть старшеклассниц, которая лишилась из-за меня внимания парней, особенно усердствовала на переменах: «О, Мочалка идёт!» При этом я не проявляла никакой активности, чтобы получить это мужское внимание. Хотя кокетство тогда уже проснулось, и мне нравилось быть милой в глазах всех подряд, я никого из себя «не строила». Существовали тогда такие выражения «строить из себя», «выделываться». Нет, все было безобидно. Просто кожа свежая и чистая, длинные ресницы слегка загибались, зубы по меркам СССР почти идеально ровные, уж верхний ряд точно. Да, фигура начинала оформляться во что-то привлекательное, ну, по крайней мере, без кривых ног и с тонкой талией. Хохотать любила куда больше, чем ныть или ворчать. А что такое зависть или ревность, вообще не ведала, не знала. Ну, ревность, быть может, совсем чуть-чуть. Очень уверенная в себе особа тинэйджерского возраста.

Как следствие, по пути в школу или из нее, на переменах в школе, гуляя во дворе, я никогда не была одна. Тут же кто-то приобщался к юной красотке (таковой я уверенно считала себя ещё лет десять). Несмотря на то, что мои лучшие подруги всегда были действительными красавицами, к тому же ничуть не глупее, а чаще и способнее меня, и я полностью отдавала себе в этом отчет, комплексов не возникало. А вот лет после двадцати вдруг (точнее совсем не вдруг!) произошла метаморфоза, но об этом потом.

И именно эти ревность и зависть в глазах старших девчонок заставили меня относиться негативно к прозвищу и их комментариям. «Надоело, достали!» – в какой-то момент решила я. Последовав не самому мудрому совету своих поклонников, по совместительству одноклассников этих девочек, я отправила барышень, фигурально здесь выражаясь, так далеко, насколько позволяет родная русская речь, которой обучают не в школе, а на улице. После такого неожиданного и дерзкого ответа воцарилось молчание. Все преследования-приставания прекратились. Но то, каким молчание было недобрым, я в полной мере прочувствовала следующим летом. Как-нибудь вернусь к этому моменту.

Школьная и дворовая жизнь текла своим чередом. В этой школе я опять мгновенно стала отличницей. Учителя меня любили: прилежная, аккуратная, неконфликтная, с прекрасно поставленной речью и великолепной памятью. Во дворе я была совсем не заунывной. Сюда, в этот большой двор новенькой кирпичной девятиэтажки, стекались разные мальчишки: начиная от коренных резидентов, то есть живущих в доме тинэйджеров, и заканчивая приходящими из близлежащих домов. Почти все мы были из одной школы. В общем, к вечеру ребята заполняли все скамейки нашего двора. Да! Именно мальчишки, девочек посторонних как-то не было.

Без «звёзд» среди мальчиков тоже не обошлось. Кто звезду делает звездой? Конечно, поклонники. В данном случае, поклонницы. Такой звездой стал десятиклассник (на тот момент это был заключительный класс средней школы) с именем Раф. Думаю, никаких сомнений нет даже сейчас, что само имя уже претендовало на звёздность!

Со мной всё произошло следующим образом.

– Лана? – он вставил ногу в створки лифта, и я не могла их закрыть и уехать на свой шестой этаж.

– Пусти! Мне надо домой.

– Хорошо, я тебя отвезу. – Дверцы закрылись, и Раф, приблизив своё лицо к моему, поцеловал меня в губы.

Сказать, что моё сердце в этот момент рухнуло вниз так, как это происходит на аттракционах в Парках развлечений, не сказать ничего. Я буквально растеклась по стенке лифта и мечтала об одном, чтобы это не заканчивалось никогда! Но лифт остановился. Я вышла и услышала вслед: «Увидимся!»

Я понятия тогда ещё не имела, как целоваться правильно, а как неправильно, что там нужно делать губами, языками и всем прочим, но то, чтобы это «Увидимся!» наступило опять, как можно скорее, я уже мечтала.

Естественно, я очень быстро поняла, что Раф был готов прикоснуться своими восхитительными губами практически ко всем мало-мальски привлекательным девичьим лицам нашего двора от пятнадцать до тридцати. Да, да! Он был таков, наш Раф. Высокий, не противно худой, как многие ребята в этом возрасте, а с прекрасным мощным телом в золотистом пушке природного блондина. Волосы красиво, прямо-таки художественно завивались над высоким лбом и магическими голубыми глазами. Умом он не блистал, но тупицей тоже не был. В общем, чисто внешне – нордический бог, внутри – просыпающийся Казанова.

Мне повезло. Я получила первый поцелуй в своей жизни от красивого мальчика, без свидетелей, не будучи пьяной, или принужденной к этому. В общем, этот поцелуй очень сильно повлиял на моё представление о страсти и чувственности.

Таня (рассказ Ланы)

Таню в детстве нельзя было назвать даже хорошенькой, а ещё и избыточный вес.