Игра Саула

– Да, в Акре здорово, – ответил Броуди. Он почему-то подумал о Бетлехеме и Ганнере, о своем пленении – Вавилонском пленении, – о ссорах с Джессикой в те дни, когда они едва сводили концы с концами и все же радовались, оставаясь вместе… Однако мир, покой и благодать Броуди обрел только здесь, в плену.

Он уселся с Кораном под деревом. Пока в остальных частях Ирака солнце пекло немилосердно, здесь воздух оставался чист и свеж, просто идеален. Время забирать Ису из медресе еще не пришло, и Броуди поискал взглядом воронов. Птицы куда-то исчезли.

Ну и ладно. Ну и хорошо.

Только он успел так подумать, как прогремел оглушительный взрыв, и через сад пронеслась ударная волна. Земля содрогнулась. Поднявшись, Броуди увидел над деревьями столб черного дыма и сразу понял: горит мечеть. Распахнув ворота сада, он выбежал на улицу.

Пахло взрывчаткой. Рядом с медресе горело дерево. Броуди сначала и не понял, что произошло, а потом сообразил: «Хищник». Другого объяснения просто быть не могло. Беспилотник, это первейшее пентагоновское средство борьбы с террористами, нанес удар. Броуди прищурился и посмотрел на небо. Хотя какой смысл? Беспилотник все равно не увидеть, так он задуман: зависнуть над целью на высоте двадцать пять – тридцать пять тысяч футов, где его не увидеть и не услышать, и выпустить ракету «Хеллфайр» с осколочно-фугасной боевой частью.

Из самого центра развороченного взрывом медресе вырывались языки ревущего пламени. В небо поднимался черно-серый гриб дыма. Броуди остановился. Он смотрел и не верил глазам: древнее каменное здание, простоявшее здесь века, в мгновение превратилось в горящие обломки на опаленной земле. Всюду лежали книги, детали мебели, оторванные части тел: руки, ноги, лужи крови… Откуда их здесь столько?!

– Иса-а! – закричал Броуди, вспомнив о мальчике.

Он, озираясь по сторонам, вбежал на горящие руины. Перепрыгнул через охваченную пламенем деревянную балку. Всюду он видел тела: почти одни мальчики, разных лет и комплекции. Многих сожгло, опалило. Одного разорвало пополам, осталось безголовое туловище. Не это ли Иса? Борясь с тошнотой, Броуди подошел ближе, но и тогда не смог опознать труп.

Испачкав ноги в крови, перебрался через кучу тел вперемешку с каменными обломками. Кругом лежали руки, ноги, даже голова – неповрежденная, она смотрела в пустоту удивленным взглядом. Наступив на что-то мягкое, Броуди отпрянул – это была раскрытая детская ладонь.

О Аллах, что ты наделал? Как допустил такое?!

– Musaad’eeda! – закричал Броуди. (Помогите!) Он перебегал от тела к телу, от одной кучи изувеченных трупов к другой. Зарывался в них, переворачивал мертвых мальчиков, вглядывался в лица. Исы среди них не было. Куда же он подевался?

– Иса! Иса! – звал Броуди, проходя мимо ребенка, спина которого выгнулась под неестественным углом. Он еще был жив и стонал, но позвоночник ему перебило. Потом Броуди заметил под опрокинутой партой темноволосого мальчика. Откопал его… Иса.

Казалось, он не пострадал. Может, его просто контузило? Броуди затряс юного друга.

– Очнись! Очнись, Иса! Это Николас!

Тут он заметил у него на шее кровоточащую рану. Броуди коснулся затылка Исы, и ладонь его тут же сделалась влажной и липкой. Пульс не прощупывался. Тогда Броуди прижал Ису к себе.

– Не умирай, – молил он. – Не надо.

Но Иса умер. Броуди вынес его на дорогу. К месту взрыва со всех концов деревни сбегались люди. Женщины кричали, закрывая глаза ладонями; мужчины мчались к медресе, некоторые из них даже прихватили «АК-47». Они тоже не могли поверить в то, что видят. Люди громко звали детей по именам.

Женщины выли; еще никогда Броуди не слышал в женском плаче столько горя, отчаяния. Так, наверное, стенают проклятые души в аду. Броуди вдруг вспомнил, как в детстве слушал проповедь в католической церкви – проповедь о преисподней.

Он встряхнулся, прогоняя воспоминания.

Людей прибывало, они облепили дымящиеся обломки медресе, выносили тела, складывали их в ряд. Искали раненых, выживших. Броуди, впрочем, сомневался, что кто-то пережил прямое попадание ракеты в медресе.

Неся на руках тело Исы, он плелся вдоль дороги. Навстречу выбежали Абу Назир и его люди; и женщины: Насрин и остальные. Жена Далиля Хеба, увидев труп своего сына, принялась причитать:

– Аллах, Аллах, Аллах…

Броуди, тяжело дыша, остановился, протянул тело Исы Абу Назиру.

– Видит Аллах, я пытался, но не смог… Мне жаль, очень жаль.

– Мой сын погиб, Николас? – потрясенно спросил Абу Назир.

Броуди кивнул, и Абу Назир буквально вспыхнул от гнева.

– Теперь-то ты видишь, Николас?! Теперь тебе ясно, кто враг? Кто воюет против детей? Убивает их! Кто убил моего сына!

Броуди сам не мог поверить в происходящее, его мутило. Это ведь его страна совершила такое. Америка. Кто-то, сидя в кабинете за тысячи миль отсюда, нажал одну кнопку. Просто потому, что мог. Как? За что, во имя любви Аллаха, за что?

Он отдал ребенка Абу Назиру, и тот упал на колени, баюкая труп сына, приговаривая на арабском:

– Теперь ты подле Аллаха, мой прекрасный сыночек. Не бойся. Ты молодец. Ты всегда был умницей.