Игра Саула

Гленн дал знак команде покинуть здание и грузиться по вертолетам. Машины во дворе уже прогревали моторы, лопасти начинали раскручиваться. Кэрри же метнулась в темный угол кухни, где лежала куча тряпья, и сменила боевое облачение на абайю[2], закрыв лицо и голову платком.

Пришлось перейти к запасному плану, который они с Саулом разработали на самый-самый крайний случай. На базу Кэрри не вернется.

Она принялась лихорадочно соображать. Кто предупредил Абу Назира? А ведь его точно предупредили и совсем недавно. Террористы ютились тут всей кодлой года два, не выходили на улицу, так почему они посреди ночи снялись с места и уехали – перед самым рейдом ЦРУ? Кто-то их предупредил, и этот «кто-то» для них – надежный источник.

Кадиллак? Может, он – двойной агент?

Возможно. Это ведь он дал наводку на Абу Назира… не зная, однако, что разведка с ней сделает. Короче, Кадиллака из списка подозреваемых можно вычеркнуть. Ему никто не говорил, когда и как ЦРУ распорядится инфой. Если кто и предупредил Абу Назира, то не Кадиллак. Это даже не в его интересах: Кэрри с легкой душой сольет его ГУБ, и Сабагх окончит свои дни, обливаясь потом, кровью и мочой в камере пыток, где его измордуют палачи Асада. И неважно, что Амина, жена Кадиллака, отоваривается в фирменных бутиках на пару с супругой самого президента.

Тогда… если не Кадиллак, то кто предупредил Абу Назира о назначенном на сегодня рейде?

Кто еще знал о предстоящей операции? Неужто в Эр-Рутбе проболтались? На базе Дельта? Или «крот» – в команде спецназа?

Вряд ли. Никто из ребят Гленна до прибытия на Дельту о цели не знал, а узнав, соблюдая стандартный протокол, не говорил о ней ни с кем, даже с другими членами команды, разве что в случае крайней необходимости. Дельта вообще отрезана от мира, стоит посреди пустыни. Нет, это не спецназовцы. Прибыв на базу, с местными они не общались – запрет на взаимодействие с аборигенами предусмотрен протоколом. К тому же, Саул и Перри обязательно посадят аналитиков проверять каждую секунду записи с камер наблюдения, так, на всякий случай.

Ладно, «крота» можно и потом вычислить. Сейчас время действовать. Мысленно подгоняя себя, Кэрри запихнула камуфляж в ранец.

Уже выбегая из дома, прикинула в уме: остаются Лэнгли и багдадское отделение. В Багдаде соблюдался режим строгой конспирации, Перри жестко ограничил круг посвященных. Хотя операцию вроде этой без должного координирования не провернешь. И все равно, число посвященных не превышает десяти человек: почти все американцы и парочка иракцев… среди которых Уарзер. Господи, не хватало еще Уарзера подозревать. Ему и так туго приходится, он пашет в качестве двойного агента – на нее и на иракское правительство, которое звереет день ото дня.

Выйдя во двор, под нагоняемый вертолетными лопастями ветер, Кэрри отдала Гленну ранец и наскоро нацарапанную записку. Сообщение предстояло передать через ОГСРК, из Эр-Рутбы. В нем были четыре цифры и три слова. Число представляло собой IP-адрес компьютера в Лэнгли, который невозможно было отследить; хакеры, попытавшись вычислить его местоположение, всякий раз получали бы смутные координаты в разнообразных точках мира. Сам компьютер принадлежал Саулу, и только с него можно будет прочесть зашифрованное послание из трех слов: «У нас утечка».

* * *

Спрятавшись в тени, Кэрри смотрела, как поднимаются вертолеты, как по очереди, погасив огни и едва не касаясь днищем крыш, темными силуэтами перелетают они через дома. В окнах соседних домов Кэрри заметила редких любопытных сирийцев, что следили за улетающими «вертушками».

Наконец, когда в черном беззвездном небе смолк гул моторов и когда закрылись окна, Кэрри осталась одна.

Выждав еще несколько минут и убедившись, что теперь ее точно никто не услышит и не увидит, Кэрри покинула укрытие и пошла прочь от дома. Ее шаги отдавались тихим эхом на пустой улице. Наконец, отдалившись от заброшенного строения на приличное расстояние, она спряталась за сараем на заднем дворе какого-то дома, рядом с курятником.

Она устала, но спать не могла. Тем временем даже цыплята в курятнике привыкли к ее присутствию и успокоились. В серых предрассветных сумерках Кэрри достала маленькое зеркальце и вставила себе карие контактные линзы. Затем выкрасила брови в темный цвет. Еще в Эр-Рутбе она начала пользоваться кремом для загара, чтобы кожа на лице и руках – больше ничего из-под абайи не видно – стала смуглой, а не покраснела как обычно.

Сразу после рассвета, когда пропели петухи и улицы начали потихоньку оживать, Кэрри выбралась из укрытия и на рынке купила корзину фруктов у фермера, только-только открывшего лавочку. Затем села на видавший виды микроавтобус и поехала на автовокзал. Там, вместе с группой арабок и местных студентов, подождала рейс в город. Для всех она была просто арабкой, которая собралась куда-то по делам. Расстояние в двадцать миль до центрального автовокзала в Дамаске автобус покрыл за полтора часа.