Игра случая

Гости разомлели. После тряской дороги и сытного обеда голова шла кругом. Странный терпкий вкус Авдотьиной настойки вызывал необъяснимое желание говорить о самом сокровенном. Хотелось вдруг высказать соседу все, что накипело, наболело в измученной душе. Стали закрадываться подозрения, что с настойкой что-то не то. Уж сильно всех на правду потянуло. Одновременно.

Катарина нервно мяла пальцами мякиш хлеба. Только что из нее вдруг вырвалось про знакомство с Виктором и про операцию. Тот все отрицал, но его супруга Ольга, изрядно хлебнув настойки, разошлась не на шутку:

— Вон с глаз долой! Ты думаешь, я ничего не знаю? У тебя таких пациенток Катюш полный телефон! Как она записана? Как «ремонт обуви» или «Игорь рыбалка»? Совести нет у обоих! Зачем ты меня сюда привез? Думал, я скандал устрою, выгоню тебя к ней? Оперировал он ее? Надо же! А ты, — Ольга с безумным взглядом устремилась к сопернице, — других судишь, а сама что творишь? Я советовалась с людьми, спрашивала, какие риски у меня в случае развода, и знаешь, что сказали? Есть в нашем районе судья, которая зарабатывает на аннулировании брачных контрактов. И не подкопаешься. Мне папа подарил квартиру, а теперь, с твоей помощью, она может отойти драгоценному муженьку. Сними очечки, сделай милость, глазки покажи! Хотите в моей квартире гнездышко свить?

Ольга занесла руку для пощечины, но ее перехватил подошедший Петр.

— Тихо, тихо, Ольга Павловна, не расходись! Сама не без греха! Лучше расскажи, как вы с ней вместе, судья и прокурорская следачка, меня по этапу отправили. Твой папаша, которого я возил, подставил меня по полной, а ты дело составила так, чтобы судья неопытная ни в чем не разбиралась. Она-то по первости наивная была, ну а ты-то, в сборе доказательств дока.

Ольга не нашлась, что ответить, а Катарина потрясенно вглядывалась в лица Ольги и водителя, не узнавая. Давно это было. Первые дела, первые ошибки, она и не думала, что за ними последует. И вот перед ней жизнь человеческая, ею сломанная, стоит. Глупо оправдываться, он все правильно понял. «Девчонка, доверилась следакам. Клясться, что теперь сама во всем разбираюсь? А смысл? Его срок назад не вернуть!»

Она встала, медленно сняла очки и парик:

— Вот, что я вам скажу. Просить прощения глупо, дура была, признаю. Успокойся, Ольга! Виктор не любит меня. Он просто расчетливый сукин сын. Вы состоите в законном браке и, если простишь, может быть, будете счастливы. А мне мерзавец не нужен. Кстати, ты знаешь, что он страдает бесплодием? Нет? А ты налей ему рюмочку, да спроси, много интересного услышишь!

Виктор вскочил было, да Катарина махнула рукой и ушла.

***

Вадим тихо сидел на лавке и осоловело таращился вокруг. «Какой странный чай, и все вокруг странное. Говорили, что здесь место силы, волшебное. А ни магии, ни радости никакой — у всех рожи хмурые, кто плачет, кто в драку лезет. Да и у меня башка гудит, будто в штангу влетела вместо мяча. То ли шум в ней, то ли пустота, то ли и то, и другое одновременно».

Медленным и тяжелым взглядом футболист обводил комнату и вдруг заметил темную веревку. Присмотрелся и понял, что это чей-то серый хвост. Мышь! Тут картинка стала терять фокус, и вокруг Вадима сгустилось плотное облако тумана.

Глава 5. Души «наизнанку»

Настойки Валентин глотнул самую малость, но чувствовал себя как-то странно. Где-то из глубин его души, словно муть, поднималось раздражение и требовало излиться наружу. Он не обращался ни к кому конкретно, ему просто надо было выговориться:

— Я хотел забрать сына у бывшей, чтобы моя мама его воспитывала. Но меня никто не поддержал. Мама сказала, что свой долг уже выполнила, и пусть теперь другие выращивают. Ничего, подрастёт, я всё равно его заберу. Бывшая мне выговаривает, мол, очень редко с сыном вижусь. Юрка, говорит, плачет, скучает, якобы из-за меня заикаться начал. А чего его видеть? Сопляк совсем. Вот будет повзрослее, тогда и видеться будем, тогда с ним и поговорить будет о чём. А с алиментами я ловко решил. Договорился с хозяином, он мне минималку начисляет, с нее и плачу. А чего, сколько там мелюзге надо-то?

***

В это время водитель Петр вяло оглядывал сидящих за столом. Одна из туристок показалась знакомой. Он резко побелел и подошел ней. Молча придвинул стул. Сел, достал сигареты. Закурил и после паузы очень тихо сказал:

— Я вас не сразу узнал. Пять лет прошло. Я — Петр Сапунов. Тот самый.

Женщина вскрикнула и прикрыла рот дрожащими ладонями.

— Вы? Да как же это? Люди! Это он! Убийца! — страшно заголосила она.

Сидящие рядом напряглись, не понимая, в чем дело.

Петр не пытался ее успокоить. Дождался, когда всхлипы затихли, и начал рассказывать: