Игра со смертью

Только иногда, в минуты особого отчаяния, когда я спускал с поводка своё сознание, мне чудился совсем рядом её тихий смех и необыкновенный аромат жасмина, окутывавший мою маленькую девочку.

В тот день я не поверил собственным глазам. Нет, запах жасмина проник в ноздри ещё задолго до того, как я услышал торопливые шаги на лестнице. Только я подумал, что в очередной раз разыгралось чёртово воображение. Пока не вскинул голову и не увидел ЕЁ. Она стояла, прижавшись к решёткам, и я сам не понял, как очутился возле них, вцепился в металлические прутья, затаив дыхание и с жадностью впитывая в себя драгоценный образ той, кого не надеялся больше увидеть.

Это была моя Викки, и в то же время не она. Четыре года назад ко мне тайком прибегала прощаться худенькая девочка с тоненькими пальчиками и смешной привычкой морщить носик при разговоре. Теперь же напротив стояла девушка. Взрослая, с лихорадочным блеском в глазах и счастливой улыбкой на соблазнительных пухлых губах. Я слышал, как неистово стучало её сердце, в то время, как моё, в такт ему колотилось о рёбра, причиняя практически физическую боль. Я безостановочно оглядывал идеальную фигурку, лицо, роскошные формы, до конца не веря, что она ЗДЕСЬ. Рядом со мной. Пришла. Моя девочка. Её взгляд. Её тонкие пальцы. Её запах… Как удар под дых. Слишком красивая, чтобы быть настоящей, слишком недоступная, нереальная. Я видел женскую красоту. Как ни странно, будучи жалким подопытным, я повидал столько лиц и тел, сколько не повидал самый изысканный гребанный аристократ, имеющий намного больше возможностей, чем я. И сейчас я был ослеплен. Никто из них не мог сравниться с моей Девочкой. От ее красоты становилось больно дышать, и кровь закипала в венах, превращаясь в раскаленную магму от одной мысли, что я мог бы касаться этой идеальной кожи. А потом как удар током — к запаху жасмина примешивался чужой. Терпкий, навязчивый. Однозначно мужской. Он был настолько явным, словно мужчина несколько часов не выпускал Викки из своих объятий. Она что-то говорила мне тогда, а я не смог даже стоять рядом. Меня начало скручивать от тошноты. Тогда я понял, что ревную. Я ещё и представить не мог, какой на самом деле бывает настоящая, безумная ревность. Но уже отчётливо осознал, что теряю то единственное, что когда-то было только моим. Я прогнал Викки, равнодушно глядя, как наполняются слезами обиды её глаза, намеренно нагрубил, понимая, что ещё немного, ещё совсем чуть-чуть, и я сорвусь к чёртовой матери. Резкий выброс руки за решётку, и я просто раздеру ей горло. За то, что я как последний дурак верил, что она моя. Останавливало только одно — она мне доверяла и не боялась меня.

Наши дни

Блондинка провела розовым язычком по поверхности бокала, и тело тут же отозвалось на движение. Член моментально затвердел, а дёсна запекло от желания почувствовать, как этот язычок ласкает мой ствол. Улыбнулся ей краем губ и поманил к себе пальцем. Она пойдёт, в этом я был уверен более чем на триста процентов, поэтому даже не оглянулся, когда за спиной тихо захлопнулась дверь, а к запаху дорогих книг примешался острый аромат похоти и запрета.

Сучка умела делать качественный минет, ничего не скажешь. Но куда больше возбуждали не ритмичные движения губ и языка, а осознание того, что я стану последним, кому эта дешёвая тварь отдаётся с таким энтузиазмом. Когда-то она была относительно добра ко мне… Кэсси. Уверен, в её шкатулке ценностей исполосованная шипованной плёткой спина не является чем-то плохим. Особенно, если эта спина её. Так эта мразь любила доставлять удовольствие. Себе. Удовольствие партнёра её мало интересовало. И я иногда до одури избивал мерзкую тварь, вымещая свою злость и бессилие на её ненавистном белом теле.

Опрокинул её на спину на столе, яростно вонзаясь в течную сучку, завывшую от боли и наслаждения. Мне было наплевать на её стоны и всхлипы, на слёзы, катившиеся по щекам. Резко отдёрнул за волосы голову вбок, открывая доступ к шее, и оскалился:

— Всё ещё кончаешь, когда тебе доставляют боль, тварь?

Синие глаза расширились в испуге, и я сорвал очки с глаз, улыбнувшись, когда она испуганно закричала, вцепившись в мои плечи острыми ногтями, причиняя боль, приносившую невиданное удовольствие. Да, шлюха, борись за свою жизнь! Так «грёбаному ублюдку Носферату» вкуснее вгрызаться в твоё горло.

Я вышел из библиотеки и запер её на ключ, оставив труп женщины прямо на столе перед окном, укрыв его своим пиджаком. Завтра лучи солнца доделают то, что я начал сегодня. А дворецкому давно известны правила игры. И уже через несколько минут после восхода солнца от той, что когда-то покупала меня, как обычную шлюху у Эйбеля, не останется ничего, кроме горстки пепла. Ну и, конечно, приятного послевкусия её крови у меня во рту. Сегодня МОЙ список стал ещё короче на пункт.

* * *