Игра судьбы

– Нам кроме вас никого не надобно. Нет, Александр, вы так нас не оставляйте. Грех вам. Разве не совестно будет? Без вас как же нам быть? – не сдавалась Александра, – имение без хозяина не стоит. А тут и беда подступает.

– Какая беда?

– У нас все беда. Поленька умерла – беда. Княгиню Бог к себе забрал – опять нам беда. А племянник ее, польский, прослышал и примчался, насилу вчера выпроводили. Грозит засудить нас.

– Погоди. Это тот… Пржебышевский, или как его, Прже…

– Именно он. Наследство требует. Я, говорит, родной племянник.

– А княгиня оставила ему что-нибудь?

– Ничего. А он говорит – отсужу.

– Ну вы бы выделили ему деревеньку душ в двести на прожитье.

– Деревеньку. Он говорит, я, мол, все отсужу. Я родной, у меня одних долгов больше миллиона…

– Ого…

– А как же. Весь в папашу своего, каверзника.

– Ты говоришь, по завещанию ему ничего?

– Еще и приписано, чтобы ни я, ни Аннет не смели что-нибудь выделить. А как ослушаться? И если он в суд – кто же нас защитит?

– Раз по завещанию не отписано, то и суд ничего не переменит.

– Он сказал: завещание – это одно, а закон – другое. И суд встанет на сторону ближайшего родственника. А он – родной племянник. И в суде, и в Сенате все ему знакомцы. Как же мы с Аннет без вас?

– Суд волю покойной отменить не может. И Сенат тоже. И я, и Катя не оставим вас. И если вдруг суд поведет дело неправо, Катя прямо обратится к великому князю Павлу Петровичу. Как только приеду в Петербург, я сразу же все расскажу Кате.

– Но вы уезжаете на войну? – припомнила Александра.

– Да, я собираюсь на войну, – запнулся Александр. – Однако сначала мне нужно в Петербург…

– В Петербург? – испуганно повторила Александра, – так неужели это правда… Нет, нет… Скажите, что это неправда!

– Что неправда?

– В Петербург вы едете, потому что… Потому что она приехала тогда на помолвку?

– Кто она? – спросил Александр, хотя сразу же догадался, о ком идет речь.

– Вы в самом деле любите ее? – словно не слыша вопроса, с глазами, наполнившимися ужасом, почти шепотом, едва слышно проговорила Александра.

– Кого ее? – продолжал прикидываться Александр, не зная, как уйти от такого поворота разговора.

– Оленьку Зубкову… – выдохнула Александра, сжавшись от страха, – но ведь она…

– Ну что такое вы говорите, Александра, – с упреком в голосе, стараясь не выдать смущения и делая вид, что даже рассердился, перебил ее Александр.

– Она ведьма, – торопливо продолжила Александра, с каждым словом утверждаясь в своем мнении, преодолевая растерянность и страх. – Пока еще не ведьма, а только дьяволица. Агафья-ключница точно знает по приметам.

– Ах, Александра, – искренне, в сердцах воскликнул Александр, – ну как вы можете верить во все эти сказки!

– Это не сказки. И Персидский подтвердил: как шел с ней в полонезе – искры от нее сыпались. И ведь это не она приезжала тогда на помолвку, а только видение ее, а потом исчезла, вместе с каретой и лошадьми. Не просто так Поленька умерла, не просто так!

– Перестаньте, Александра, – убедительно, с ноткой строгости сказал Александр. – Я еду в Петербург, чтобы определиться на службу. А потом на войну.

– Не уезжайте, Александр, не уезжайте! Не оставляйте нас одних. Сделайте сами выбор, – Александра молитвенно сложила руки, – прошу вас, выберите меня, я сделаю все, как вы скажете. Аннет влюблена в барона Дельвига. Я тоже думала, что полюбила его. Ведь в том его стихотворении, которое он сочинил на празднике у Ратмирских, почти все только обо мне. Но Аннет говорит, что это все о ней. Она призналась, что видит его во сне. Выберите меня! Клянусь, я составлю ваше счастье!

– Вы совсем молоды, Александра. Вы говорите как ребенок. У вас все впереди. Вы еще полюбите, не по-детски, а по-настоящему. И, кстати, барон Дельвиг ведь тоже уже уехал в армию, на войну.

– Ну вот, кого же я полюблю? Бегичева? Протасова? Я не смогу ждать так, как Ивлева, до тридцати лет! Это целая вечность! Это невозможно перенести! – воскликнула Александра и залилась слезами.

7. Поучительная история замужества Ивлевой

Не спеши, девка, замуж.

Русское народное присловье.

Александре на тот момент только-только исполнилось семнадцать. Историю замужества Ивлевой все неудержимо стремящиеся замуж девицы округи знали наизусть, как многие древние греки бессмертную поэму слепого Гомера об осаде Илиона. Сердобольные матушки и тетушки повторяли ее молодым девушкам сотни раз, с тем чтобы наставить их на путь истинный и научить недевичьему уму-разуму.

Но юные девицы воспринимали эту историю как раз умом девичьим, соответственно своей логике, и делали из нее вывод совершенно противоположный тому, который изо всех сил им пытались внушить матушки и тетушки.