Игра судьбы или Противозаконная любовь

Здесь кончились записки моей приятельницы; поутру я отнесла к ней ее тетрадь. «Ну, что, удовлетворительно ли теперь уведомлены вы об Елене?» — спросила она, принимая из рук моих бумаги. «К сожалению, теперь я знаю об ней то, чего не ожидала и не желала бы знать; так она и теперь с князем?» — «Нет, смерть разлучила их; я расскажу вам, как это было».

В эту эпоху жизни своей, то есть страстной любви своей к князю, Елена вела себя примерно хорошо, если можно так выразиться, говоря о поведении женщины, нарушившей приличие и закон. Она победила смешную, презрительную слабость, которой так долго поддавалась, теперь она краснела при одном воспоминании о ней; утро проходило у нее в сладостных заботах о своем бесценном князе; она то бегала в кухню посмотреть, точно ли так готовят его любимые блюда, как она приказала, то опять садилась за пяльцы вышивать ему жилет, книжку или просто букет цветов; но только все для него, непременно для него; они обедали всегда только вдвоем; Елена просила его никогда никого не приводить к ней: «Я живу для одного тебя, мой милый князь, начто мне видеть кого другого? начто мне люди? дай бог, чтоб они столько же думали обо мне, сколько я об них, тогда они забыли бы о моем существовании». Молодому татарину очень приятна была уединенная жизнь Елены. Она льстила его самолюбию, успокаивала сердце, склонное к ревности, и усиливала любовь его. Вечером они ездили прогуливаться за город, в лес, в места самые уединенные, почти дикие; там они ходили рука с рукою или сидели в чаще кустарника, держа друг друга в объятиях и разговаривая или наслаждаясь безмолвно неизъяснимою негою читать в глазах один другого взаимную любовь.

Елена была совершенно счастлива, она совсем забыла негодяя мужа, о котором не было никакого слуху и который, надобно думать, с своей стороны тоже не имел никакой охоты напомнить о себе; с ним она была квит; изредка воспоминание об Атолине, как неприятное сновидение, смущало дух ее и, кажется, представлялось ее воображению только для того, чтоб она еще с большею нежностию прижалась к груди милого князя и давала клятву всю жизнь любить его одного.

Такою-то преступною, но сладостною и неразрывною связью были соединены сердца магометанина и христианки! Христианки— недостойной этого священного имени! Безумная Елена в упоении беззаконной страсти забыла, что тот, кого она так пламенно целует, так нежно жмет к сердцу, кто наполняет всю душу ее, кому она клянется посвятить жизнь, что тот враг закона, который она исповедует! Хотя милосердный бог очень долго прощает нам наши проступки, но для нашего спасения не позволяет ненаказанно до конца пренебрегать его заповедями.