Игра в детектив (СИ)

   - Тем не менее, разница в возрасте не помешала ей отнять у вас любимого мужчину. Сердечная рана до сих пор сочилась. Теперь вы облегчили свои страдания? - обрушил свой вопрос Шерлок Холмс на и без того уже раздавленную даму, лицо которой выражало полное отчаяние. В эти минуты я ненавидела Олега. Женщины надеялись околдовать его своими чарами, а он безжалостно похоронил их светлые намерения!

   - Жестоко, - прошептала я ему. - Нельзя ли было как-то помягче? Настоящие мужчины так не поступают.

   - Зато так поступают настоящие сыщики. Хочу заметить, Ватсон, подозрение в убийстве не может быть основано на лицеприятных фактах биографии человека, а существительные - "преступление и наказание" среднего, а не мужского и не женского рода.

   - Это всего лишь игра слов.

   - Но, эти женщины пожелали поиграть с огнем, - продолжал в том же духе Олег. - Вот и доигрались! Кажется, наш женский заступник тебя услышал и тоже хочет высказаться. Сидящий рядом со мной Малыш, приподнялся, расправил плечи и произнес пламенную речь:

   - Не скрою, шокирован происходящим. Какой переплет! Агата Кристи отдыхает! Получается, мы все - звенья одной цепи. Сговорились и собрались здесь, чтобы уничтожить женщину, искалечившую каждому из нас, по-своему, жизнь. Нет, это мягко сказано! Не женщина, а прямо-таки чудовище! Слышала бы Алла сейчас, какими эпитетами наградили посмертно ее любимую тетушку! А ведь о покойниках либо хорошо, либо ничего! Побойтесь бога!

   - Вот именно! - поддакивала ему Татьяна Ивановна. - Не забывайте, что среди нас находятся верующие люди! - взгляд ее упал на Ларису, которую она опять попыталась увести в очередной раз:

   - Пойдем, дорогая, невинной душе не место среди лицедеев!

   Но, девушка отстранилась и впервые заговорила при всех, с трудом выдавливая из себя каждое слово:

   - Хочу сделать... чистосердечное признание: это я ... убила Веру Яковлевну. Это прозвучало, как гром с ясного неба, перекликаясь с эхом недоумения в ответ.

   - Что ты такое говоришь?! - подскочила, как ошпаренная, крестная мать. - Господа, не слушайте чадо неразумное!

   Олег прервал нарастающий гул в зале, стараясь деликатно уладить недоразумение:

   - Лариса, милая, очнитесь! Вы не в плену у "Гестапо" и не в камере "НКВД", где люди под пытками сознавались даже в том, чего не совершали! Не мучайтесь, скажите, что это неправда и ступайте себе с богом!

   Пампушка налилась краской, как спелое яблоко и неожиданно для всех затараторила:

   - Я отравила Веру Яковлевну... нечаянно, клянусь... Произошла ошибка... Я хотела нейтрализовать Аллу Викторовну, которая все время вертелась возле Олега Абисалоновича. Тетя с племянницей перепутали бокалы с вином, в одном из которых был снотворный порошок... Моей целью не было убивать, просто хотела усыпить, но не навсегда. В результате несчастного случая Вера Яковлевна скончалась, после чего Аллу увезли в больницу, а на моем горизонте появилась следующая соперница - Наталья Владимировна. Но она реабилитировала себя, когда приходила к нам в гости. Заверила, что взаимоотношения между Холмсом и Ватсоном не противоречат трактовке Конан Дойла и являются чисто дружескими. Это правда? - и Лариса с робкой надеждой посмотрела Олегу в глаза.

   Олег смутился, растроганный неуклюжим признанием девушки в любви.

   - Она все придумала, чтобы обратить на себя ваше внимание! Разве не понятно?! - закричала Татьяна Ивановна.

   Клавдия Петровна, заглушая ее, набросилась на сыщика:

   - Ну и кто из нас превратил детектив в любовную драму?!

   Виктор дьявольски хохотал, приговаривая:

   - Вот так тихоня! Кто бы мог подумать!

   Ему вторил Слава: - В тихом омуте черти водятся!

   Светлана с Ольгой Николаевной потребовали призвать на помощь милицию. Татьяна Ивановна взревела белугой, закрыв грудью свою крестницу, умоляя о пощаде:

   - Делайте со мной, что хотите, а девочку не трогайте!!!

   В зале началась неразбериха. Чтобы предотвратить назревающий скандал, Олег стукнул кулаком по столу, в гневе не рассчитав свои силы, - на пол посыпалась посуда, после чего присутствующие официанты мигом покинули помещение, а ошарашенная публика немного притихла. И тогда Холмс призвал всех к благоразумию: